Тхеллов взяли на службу вдвоем, и Кеттрик понимал, что ей не хотелось бы возвращаться домой одной. Таков был обычай тхеллов: менять жилище, когда один из пары умирает.

После паузы Чайт добавила:

— Никого не любить, только ты.

Эти слова глубоко тронули его.

— Я помогу тебе вернуться домой, Чайт. На твою родную планету.

— Нет, — покачала она головой. — Я идти с тобой.

— Ладно, — охотно согласился Кеттрик, — пойдем со мной.

Он был рад тому, что Чайт рядом, когда они шли по мрачным аллеям, огибавшим кварталы окраин. Сейчас он был не в состоянии отразить нападение даже какого-нибудь хулигана, охотящегося за мелкой монетой, бутылкой выпивки или щепоткой наркотика. Вскоре они вышли на более широкие и светлые улицы.

Здесь было шумно и людно, и Кеттрик легко затерялся в толпе. На окраинах Ри-Дарвы землянин не был в диковинку и не привлекал к себе особого внимания. В этом районе города можно было встретить людей со всех частей Хейдеса и множества рас — гуманоидов всех видов, размеров и цветов кожи в разнообразных инопланетных одеяниях и в местных костюмах. Кое-кто из них постоянно жил на Тананару, занимаясь бизнесом различной степени легальности. Пестрые, шумные окраины устраивали их куда больше, чем чинные и законопослушные районы города.

Смешение архитектурных стилей поражало не меньше, чем разномастная толпа. (Обитатели окраин строили дома, следуя своим обычаям и вкусам, так что улицы были заполнены зданиями в форме башен и куполов, усеченных пирамид и сфер, кубов и звезд... Одни выглядели серо и неопрятно, другие сияли радужными красками, приятно радуя глаза.

Кеттрику всегда нравился этот район. Он знал его как свои пять пальцев и потому уверенно вел Чайт по кишащим людьми улицам, мимо магазинов и базаров, где никогда не гасли огни реклам, мимо увеселительных заведений, где предавались всем грехам, известным в галактике. Большинство окон были плотно зашторены. Солнечный свет никогда не проникал в клубы и игорные залы, куда не пускали никого, кроме представителей определенных рас. Только они знали о том, что происходило там, внутри. Кеттрик давал волю воображению, представляя самые невероятные и экзотические оргии, которые скрывали эти стены. Впрочем, он прекрасно знал, что на самом деле там просто собирались старики, чтобы обсудить в неспешной беседе последние новости под унылые песни какого-нибудь местного менестреля или же заняться не менее скучными ритуальными действиями, следуя законам своей религии.

На каждом шагу встречались бары и таверны, наполнявшие ночь аппетитными ароматами своих кухонь. Чайт останавливалась возле некоторых из них и выразительно облизывалась. Кеттрик был голоден не меньше, но у него не было мелких денег, а крупные купюры могли принести здесь лишь одни неприятности, что никак не входило в его планы. Он пообещал, что скоро покормит Чайт, и она безропотно продолжала идти вперед.