Глубоко запавшие глаза, всклокоченные волосы, въевшаяся в лицо, как морская соль, необоримая усталость. Пожилой доктор, ведущий специалист отдела регенеративной медицины, сидел за диагностическим компьютером.

Не первый час и не первый вечер. Его пациентка, протеже влиятельного капсулира – хотя бывают ли капсулиры не влиятельными?! – девушка расы амарр, двадцати четырёх лет, некая Нави… регистрационные данные не включают в себя вообще ничего должного: ни кредитной истории, ни медицинской карты. Чувство такое, будто правительственного агента с того света выдираешь – их ведомства тоже всё норовят не светить информацией о своих работниках. Вот только даже подвергшихся допросам диверсантов обыкновенно возвращают более живыми.

Нет, сейчас Нави выглядела замечательно. Доктор потёр виски, широко раскрытыми глазами изучая показатели мониторов. Её тело было старательно, почти любовно воссоздано. Кожа – восстановлена после жесточайших ожогов, в шутку именуемых «девяностодевятипроцентными». В шутку – потому что не выживают люди при таких повреждениях. При таких глубоких и обширных – это нонсенс. Статистический парадокс, один случай на миллион. Медицинская роботехника берёт на себя абсолютное большинство больных, а живым врачам достаются только тяжелейшие случаи. Потому с исключениями вроде этого сталкиваешься довольно часто. Но привыкнуть к ним всё равно невозможно. Когда живая тень, человеческий уголёк вдруг начинает шевелиться на операционном столе – тут у кого угодно сдадут нервы. У кого угодно, кроме военных врачей, повидавших всякое.

Но не так страшны были внешние повреждения. Клонирование вообще отбрасывает прочь вопросы воссоздания органов и тканей. Да, это порою сложно и долго. Ещё, например, работа усложняется, если пациента волнует косметический эффект. Капсулиру так и вовсе гораздо проще мигрировать в новое тело. Хотя израненных капсулиров док не припоминал. Максимум – с небольшими травмами. И те, в большинстве своём, узнав, что в целях предосторожности лучше день-два избегать погружения в биогель капсулы, нередко перемещались в клона. День капсулира стоит много дороже, чем медицинские издержки.

Так или иначе, а в том, что он сумеет отыграть партию Творца и воссоздать цветущую красоту своей пациентки, доктор не сомневался. Он подошёл к задаче с азартом подлинного профессионала, испробовав на Нави – ударение на первый слог, странное же имя – ряд экспериментальных и не слишком известных техник. Нанохирургическое сращивание тканей – контроль формирования клеточных спаек на микроуровне. Доктор был обязан не только удалять рубцовые ткани посредством медицинских нанитов, но и картографировать поверхность сращения с тем, чтобы выравнивать лоскутные спайки. Будь Нави даже и офицером флота – всё равно по выходу из клиники на её теле осталась бы еле заметная сетка шрамов. Но девушка была «пациентом №0», клиентом высшего приоритета. И доктор дал себе разойтись, сработал так, что впору было гордиться и писать монограммы. Ещё бы! Воссоздать картину из пепла было бы ничуть не проще.