Даже став капитаном, Тефе не смог постигнуть это. Ему оставалось верить – верить, что у бога на корабле есть силы и что эти силы контролируются Господом посредством его священников и его капитана – посредством самого Тефе. Понимания и не требовалось. Вера и демонстрация веры в Господа – вот что было обязательным.

Тефе на это и полагался. Он верил – если не для себя, то ради корабля и команды.

Капитан вернулся из мира грез и воспоминаний к настоящему и обнаружил, что бог на него смотрит. Взгляд казался отсутствующим – в нем не было интереса, он ничего не выражал; Тефе задался вопросом, действительно ли его видит бог, всецело погруженный в ритуал.

Словно в ответ, губы бога тронула еле заметная мрачная улыбка. Но глаза оставались пустыми. Тефе почувствовал замешательство, которое нередко охватывало его рядом с этим богом.

Тефе припомнил богов с других кораблей, на которых довелось служить. Бог «Святого» действительно был существом, потерпевшим поражение, – безвольным объектом в облике человека, молча выполнявшим обязанности без каких-либо вопросов и без всякого интереса. Тефе видел его лишь однажды и мог бы поклясться, что это статуя, если бы тычки пикой не заставили бога шевельнуться. Бог «Благословенного», напротив, был раболепствующим подхалимом – это существо пыталось привлечь внимание каждого, кто входил в камеру. Когда бог в первый раз заговорил с Тефе, умоляя его остаться подольше и поговорить, свежеиспеченный офицер всерьез заподозрил, что бог пытается втереться в доверие, заманить его в железное кольцо. Но однажды Тефе увидел, что бог играет с прислужником в шашки прямо внутри кольца. Бог поддавался, слащаво восхваляя каждый ход прислужника.

Тефе ни разу не заговорил с богом «Благословенного».

Бог корабля «Священный» был столь же молчалив, сколь и бог на «Святом», но сумел сохранить достоинство. Тефе охотно перекинулся бы с ним словом, но знал, что тот ему не ответит.

Бог «Праведника» совершенно не походил на тех, остальных. Бог «Праведника» не бездействовал, не раболепствовал, он не держался с достоинством. Этот бог был своенравным и злонамеренным; за долгие годы, проведенные на корабле, он не раз нападал на прислужников, Драйн был не первым. Этот бог подчинялся под страхом наказания, но даже при этом старался выискивать малейшие лазейки в формулировках, чтобы выполнить приказ буквально, а по сути – сделать прямо противоположное. Этот бог испытывал на прочность и железо, и людей. Он высмеивал и плевался. Он был прикован цепями; Тефе не стал бы называть его побежденным. На какой-то миг имя бога едва не всплыло в памяти Тефе, но он торопливо выбросил его из головы, не позволив себе озвучить это имя даже в мыслях.