Вид у него жуткий. Волосы торчат во все стороны еще хуже, чем вчера, лицо осунулось, под глазами круги, руки дрожат, короче, просто зомби. Я аж подскакиваю.
– Боги милостивые, что с вами, вам плохо?!
Он замирает, смотрит на меня странно, потом вдруг усмехается, как-то отчаянно.
Я непонимающе моргаю.
– Что случилось-то? – спрашиваю снова. – Вы заболели?
– Нет. – Он устало мотает головой. – Заболел не я.
– А кто?
– Моя дочь, – еще более упавшим голосом сообщает он.
– И где она?
Молчит.
– Я говорю, где она? Я целитель, я могу помочь!
– Я знаю, что вы целитель, – кивает он и снова замолкает.
– Ну!!! – подгоняю я.
Он поднимает на меня озадаченный взгляд.
– А вы что, согласны ее лечить… просто так?
– Вообще я за деньги работаю обычно, но, я думаю, мы можем обойтись взаимозачетом…
– Но вы в принципе согласны?! – Он прямо вцепляется в меня взглядом, весь подается вперед и как-то оживает. У муданжских мужиков родительские чувства все-таки очень сильно развиты.
– Ну конечно, это же моя работа… А что с ней?