— С нами Джоммо! — крикнул он. — Не вздумайте стрелять, если не собираетесь его прикончить!

— Нет! Не щадите меня! — вопль Джоммо был полон отчаяния.

Рольф ударил его в челюсть. Беннинг склонился ближе к двери.

— Вы слышали? В ваших руках его жизнь — впрочем, и ваши собственные тоже. — Ему показалось, что он услышал голос Терении, отдавшей какой-то приказ. Тридцать. Сейчас.

Он ударил в дверь ногой, попав прямо по замку, и невольно сжался, ожидая ураганного огня. Но не раздалось ни единого выстрела. Зато Беннинг услышал пронзительный женский визг. Еще один удар — и дверь распахнулась; перед ней стояло с полдюжины дворцовых стражников, стволы их ружей смотрели в пол. В следующий миг Киш и Сохмсей ворвались через окно, и охрану ошеломили вопли мужчин и визг женщин, пытавшихся скрыться от арраков. Терении среди них не было.

За группой смешавшихся слуг и стражников находилась дверь; очевидно, она вела во внутренние покои. Беннинг ударами и пинками расчищал себе дорогу, но арраки были ближе и достигли ее быстрее. Они распахнули высокие белые створки, и Беннинг увидел широкое ложе, занавешенное пологом из желтого шелка, толстые ковры на полу и богатую изящную мебель. Стены снежно-белые у потолка, внизу были закрыты панелями, обтянутыми желтой парчой под цвет полога. Одна из панелей еще двигалась — видимо, потайная дверь только что была открыта.

Ни один человек не успел бы достичь этой суживающейся щели вовремя, но арраки не были людьми. К тому времени, когда Беннинг с трудом пробился в комнату, они вновь откатили панель и исчезли в проходе, темневшем за ней. Беннинг слышал дробный топот их ног; потом донесся крик ужаса, приглушенный узкими стенами коридора.

Сохмсей вернулся в комнату, держа в руках обмякшее тело Терении. Он выглядел огорченным.

— Прошу прощения, господин, — сказал он. — Мы не причинили ей вреда. Но с вашими женщинами такое случается часто.

Беннинг улыбнулся.

— Она скоро придет в себя, — сказал он и протянул руки. — Отлично сделано, Сохмсей. Где Киш?

— Пошел разведать потайной ход, — ответил аррак, осторожно передавая Терению Беннингу. — Он почувствует, если там затаилось что-нибудь опасное.

Беннинг кивнул. В его объятиях лежала Терения. Он чувствовал тепло ее тела, слышал биение сердца. Ее шея была белоснежной и гибкой, огненные волосы тяжелой массой свисали вниз, темнели густые ресницы опущенных век. Он не хотел никуда идти. Он желал только одного — стоять так вечно; стоять, держа на руках Терению.

Суровый голос Рольфа прозвучал за его спиной:

— Идем, Кайл. Нам еще много надо сделать.