Шак не смотрел на старосту. Ему очень не хотелось нечаянно разжечь в нем пламя.

- Решил что внезапный отпуск тренера дал тебе время на передышку? – Таш оборачивал и маскировал истинный смысл ложными словами. – Решил что все заморожено? И праздник можно отложить до лучших времен?

Шакирд чувствовал как об него бьются не слова, но вбиваются гвозди.

- На два месяца хотя бы, - тихо оправдывался он.

- Умилительно, - Таш сверкнул глазами. – Отсрочку себе решил дать? Как удачно все для тебя складывается. Томящаяся правда, которую снова можно ей не говорить. Два месяца свободы. Их Что будет потом, Шак? ТИли так, по-английски решил: уйти тихонько, на цыпочках? Нас здесь не должно быть, - Таш произнес последние слова шепотом.

Но злость бурлила в нем. Староста кипел, но изо всех сил пытался не разбушеваться от вида прячущегося Шакирда. Огромная туша мяса боялась взглянуть ему в глаза.

- Ты безрассуден. Каким нужно быть дураком, чтобы раз за разом откладывать с ней разговор? Ты о чем-нибудь думаешь кроме себя? Ты думаешь о последствиях?..

- Тебя это волнует?! Нет! Так зачем спрашивать меня об этом? – полу криком выпалил Шак.

Голоса

- Ты прав – меня это не волнует. Но ты идешь на праздник с нами.

- Я об этом не забыл. Я не отказывался. Даже и не думал. А вот ты уже списываешь меня со счетов? Ты пришел сюда чтобы сообщить мне о грядущем празднике. Спасибо. Я понял. Буду действовать, как и было условлено, если ты не скажешь мне иного.

- Я очень надеюсь, что ни тебе, ни нам никто не помешает.

Таш спустился с крыльца.

- Как и прежде: моим действиям ничего не мешает, меня ничего не ослепляет. Я говорил это раньше и повторяю сейчас.

- И ты в это веришь? – Таш наклонил голову назад и посмотрел в окно дома, откуда доносился детский голосок.

Шакирд проигнорировал вопрос. Ему не хотелось противостоять Ташу.

- Будем действовать как обычно, - староста оглядел улицу, - встречи, посиделки и фейерверк.

- Ты уверен что мы справимся?

- Глядя на тебя, мне хочется верить, что ты со всем справишься.

- Как ловко все у тебя выходит. Всегда молчаливый, но едкий на словцо староста Деревни, вдруг распалился из-за моей нерешительности. Выходит, по-твоему, я теперь слабое звено? – огрызнулся Шак.