— Мы вас и здесь чуток омолодить сумеем! Вопрос совершенно в другом! Дело в том, извини, пожалуйста, — обратился он к «аборигену», — что «наш Николай» для нас давно стал своим, находится сейчас именно на том месте, которое сам себе и обеспечил! И обратный обмен будет чреват катастрофическими последствиями не только для вашей отдельно взятой ячейки общества, но и для всей планеты, я имею в виду не только нашу реальность в целом, и, несомненно, вашу реальность тоже!

— Ну, ты и загнул! — Чуть не поперхнувшись, выговорил Николай. — Ты сам-то хоть понял, что выпалил?

— Более чем! А ты, Николай Петрович, — обращаясь уже к «аборигену», продол-жил он, — можешь совершенно не опасаться, что тебя будут выдергивать из твоего любимого тела и разлучать с любимой, хотя и не твоей, по-сути, женой! Слишком много времени утекло с тех пор, когда такой обмен можно было совершить! Это моего Николку ностальгия замучила, да и интерес, как тут его или, если точнее сказать, ваш общий отпрыск поживает, да еще, не обидел ли ты за эти годы его номинальную супругу! У него теперь, «у нас», уже трое детишек разгуливают, и уже достаточно взрослых! Так что, придется вам дружить на расстоянии!

— Ну, ты совсем разошелся! — Возмутился Николай, но скорее по инерции. — Уже все за меня решил! — Хотя и понимал, что Владимир абсолютно прав и другого решения просто не существовало.

— Сама жизнь решила! Если ты еще этого сам не понял! Извини, если затрагиваю твои тонкие струны души, но, по-моему, ты уже и сам все давно понял, только до последних мгновений сам себя обмануть пытаешься! А обманываться тебе по твоему статусу, ох как, нельзя! Так что, сходи, повидайся со своей бывшей, — Владимир сделал ударение на слове «бывшей», — женой, а мы тут пока с Николаем Петровичем побеседуем! Уж очень мне интересно, почему в этой реальности от нашей великой державы, какие-то ошметки остались! Давай, топай! Это мой дружеский совет, хотя ты и император, у которого друзей по определению быть не может, я себя твоим другом все равно считаю! Не обессудь и не обижайся, но иногда надо прислушиваться не только к мнению суперкомпьютера, но и живых мыслящих особей, причем к тебе вполне лояльных!

Николай только мотнул головой, буркнув напоследок:

«Тебе бы надо было психиатром стать, а не руководителем жандармерии!»

— А в моей работе это необходимое первейшее качество! — Огрызнулся напоследок Владимир, уже в след Николаю, который не совсем уверенными шагами ступил на крыльцо избушки.

Николай на него не обиделся. Он прекрасно понимал всю правильность только что высказанного Владимиром видения сложившейся ситуации. Он и сам знал, Владимир прав на все сто процентов, но отказать себе в предстоящей встрече действительно не мог, как бы она его по-настоящему сильно не пугала. Он понимал, что именно на нем лежит сейчас своеобразный долг поставить, наконец, раз и навсегда точку в этой ненормальной, на взгляд постороннего человека, коллизии судьбы. Николай уже давно предполагал, что возврата к прежнему у него быть не может, знал и давно уже не желал этого возврата, слишком много событий произошло за эти двадцать шесть лет. Но его все равно интересовала, как правильно сказал Владимир, и судьба сына, и судьба Татьяны, бывшей, он теперь это окончательно осознал, что именно бывшей, жены.