Ему показалось, что прошло не меньше часа, прежде чем нависшая над берегом зеленая листва позволила повернуться ему лицом к утесу. В пределах досягаемости находились корни, и Кана начал подъем. Глиняная пыль покрывала лицо. Держась одной рукой, другой он протирал глаза. Ногти у него были сорваны, мундир покрылся пылью и грязью, но он, наконец, добрался до колючего кустарника.

— Земля? — негромко произнес он. Услышав ответ, он быстро пополз вперед такой стон могло вызвать только настоящее страдание.

Продвижение вперед привело его на западный край рощи. Под упавшим деревом, закрытый от ллорских всадников лишь тонким покровом листвы, лежал человек.

Увидев страшные ожоги, покрывавшие тело человека, Кана едва решился дотронуться до него. Раны от бластера! Кана знал, что прикосновение принесет раненому мучительную боль. Почерневшее, обгоревшее тело дрогнуло, раздался стон. Сжав губы, Кана притронулся второй раз, преодолевая слабое сопротивление раненого. Наконец, ему удалось повернуть его лицом к свету. Бластер не затронул лицо, и, хотя оно было искажено, Кана узнал раненого.

— Дик! Что…, что они сделали?

6. Если вера нарушена…

6. Если вера нарушена…

Темные глаза, затуманенные болью, остановились на Кане, словно Дик Миллз, притягиваемый всеподчиняющим чувством долга, возвращался из бесконечного удаления.

— Все мертвы… Харт Дейвис…, скажи Хансу… Харт Дейвис… Кана кивнул:

— Я должен сказать Хансу, что виноват Харт Дейвис? Темные глаза согласно прикрылись ресницами: да, так…

— Не…, не один… Галактический агент, скрытый…, сжег нас, — остатки былой силы вернулись в голос Дика. — Пытался…, пытался добиться…, чтобы Йорк присоединился к изменникам. Когда Йорк отказался, сжег нас сзади. Все мертвы…, меня тоже сочли мертвым. Агент подошел…, посмотрел. Я видел его ясно…, агент…, скажи Хансу: за Дейвисом стоит ЦК. Полз…, полз…, часы и часы полз, у них только бластеры…, тяжелого оружия нет. Скажи Хансу…, бластеры…

— С ними галактический агент, и у них оружие ЦК, — повторил Кана с холодным ожесточением.

Несколько мгновений Миллз лежал неподвижно, собираясь с силами.

— Скажи Хансу…, за всем этим ЦК…, нас уничтожат, если смогу… Не должны застигнуть вас здесь. Назад к кораблям…, доложить командованию…, доложить… — одна из обгоревших рук вцепилась в рукав Кана. Тот торопливо пообещал:

— Я ему скажу. Дик.

— Сзади…, ни одного шанса… Харт Дейвис… — шепот Миллза затих. Затем он произнес ясно и отчетливо:

— Окажи Милосердие, товарищ!

Кана с трудом глотнул, во рту у него сразу пересохло. На мгновение он снова оказался в церкви на Земле, за полгалактики от Фронна. Его обучили ритуалу, он знал, что должен сделать. Но, вопреки всем инструкциям, он не верил, что ему придется когда–нибудь оказывать Последнее Милосердие.