— Электрик, но умело применяет свои способности в бою.

— И что тебя натолкнуло на мысль, что эти торговцы справятся. — Пату продолжал крутить то один, то второй ус. Он был заинтересован и знал, что зря его заместитель не тревожил бы.

— Они вмешались в нашу операцию. Немного грубо, но эффективно катализировали процесс. В результате то, что мы с Айрой планировали провести за полтора года, они провернули за полторы недели. Правда деньги таки уплыли. Нам досталась только четверть миллиарда.

— Ты называешь это уплыли?

— Ну, мы с Айрой рассчитывали на три — четыре.

— Они не понадобятся. Нужно только склонить новый экипаж «Семи ветров» на свою сторону, а после вернуть все оборудование. Оно ведь еще на складе?

— По большей части. Кое‑что стянули другие кураторы.

— Ты ведь уже собрал на ребят все, что только можно?

— Конечно. — Ропосол довольно улыбнулся. — И что интересно, двоих из них мы уже вербовали.

— Да? И что же случилось?

— Они были пьяны и кидались на наших вербовщиков. После чего были признаны бесперспективными.

— Эти двое Котовский и Турок? — показал свою осведомленность Пату.

— Нет, Турок и Грант.

— Хм, а Котовского точно не вербовали? Хотя и этих зря забросили. Для людей спиртное это способ снять напряжение. Это, как для тана медитация. Я не вижу смысла в том, чтобы мешать человеку, привести себя в норму. Вербовщики выбрали не подходящее время.

— Но люди считают пьянство пороком.

— Вспомни себя в молодости. Разве ты не делал ошибок? Даже мудрецы не способны избежать ошибок молодости. — Ропосол снова склонился в знак согласия и уважения. Это синее существо, которое было ростом ему по пояс, он уважал намного больше, чем старейшин своего клана и героев своего народа. — Подготовь нам встречу.

— Можно утром. Отправлю Петренко и Смита, чтобы их подготовили.

Петренко и Смит откровенно издевались с ребят. То один проведет вилкой по тарелке, то второй уронит ложку на стол. Звонкие металлические звуки причиняли ребятам огромную головную боль.

— Да хватит уже, уроды. — Зло процедил Александр.

— Что ты говоришь? — нарочито громко переспросил Петренко и ребята поморщились от боли.