— Хороший довод, — поднял свой бокал Мейер.

— Джошуа, люди имеют право знать. Они, черт побери, сами соображают, что им делать, и не нуждаются, чтобы люди вроде тебя попытались защитить их от фактов. Секреты сеют подавленность.

Джошуа вытаращил глаза.

— Господи! Ты что, тоже считаешь, что Господь дал репортерам право совать свой нос во все дыры, куда захотят?

Келли поднес стакан к губам и сделал глоток шампанского.

— Мы так думаем.

— Вот увидишь, в один прекрасный день вам и откусят кончик носа. Во всяком случае, мы узнаем, что же случилось с леймилами. С такой большой исследовательской командой, которую нанял Транквиллити, результат не заставит себя долго ждать.

— Ты, Джошуа, неисправимый оптимист. Только оптимист рискнет отправиться куда-либо на этом твоем корабле.

— А в «Леди Мак» нет ничего плохого, — огрызнулся Джошуа. — Спроси у Мейера, все эти системы — самое лучшее, что можно купить за деньги.

Келли взмахнула длинными ресницами в сторону Мейера.

— Он абсолютно прав, — подтвердил тот.

— И все равно, я не хочу, чтобы ты улетал, — спокойно сказала она. Келли поцеловала Джошуа в щеку. — Они были лучшими, когда на ней летал твой отец, тогда они были новейшими. Но посмотри, что с ними стало теперь.

— Это совсем другое. Эти сироты на больничной станции никогда бы туда не попали, если бы не «Леди Мак». Отцу пришлось прыгать в непосредственной близости от той нейронной звезды.

Мейер издал жалобный стон и осушил свой стакан.

* * *

Джошуа был у стойки бара, когда к нему приблизилась женщина. Он даже не увидел ее, пока она не заговорила, его внимание было в этот момент отвлечено другим, более приятным зрелищем. За баром стояла девушка по имени Элен Ванхем, ей было девятнадцать, ее платье было несколько короче, чем это принято у Харки, и она казалась готовой во всем услужить Джошуа Калверту, капитану звездного корабля. Она уже сообщила, что заканчивает работу в два часа ночи.

— Капитан Калверт?

Он отвлекся от приятного зрелища декольте и бедер. Господи, такое начало ему понравилось.

— Он самый.

Женщина была черной, очень черной. Он решил, что в ее семье не очень-то использовалась генная инженерия, хотя ее чрезмерная пигментация и вызывала у него подозрения. Она была на полметра ниже его, а ее короткая густая шапка волос присыпана серебром седины. Он определил, что ей было около шестидесяти и состарилась она вполне естественным образом.