Рей Молви, с отчаянием сжав зубы, покачал головой.

— Значит, правильно, — сказал Пауэл. — А ты что скажешь, Димитри? Картер был твоим сыном. Как ты думаешь, что надо сделать с теми, кто сделал такое с твоим сыном?

— Убить их, — ответил Димитри, стоя в самом центре небольшой кучки людей, которые пытались его хоть как-то успокоить. — Убить их всех до одного.

* * *

Высоко над вершинами деревьев в подвижном воздушном танце крутилась и вертелась пустельга, используя быстрые потоки горячего и влажного воздуха для того, чтобы с наименьшими усилиями оставаться в воздухе. Латон всегда предоставлял естественным инстинктам птицы в таких случаях полную свободу, оставляя за собой только выбор направления. Внизу, под почти непроницаемым ковром листьев, двигались люди. Маленькие цветные проблески можно было заметить в миниатюрных просветах, можно было различить выцветшие рубашки, грязную и потную кожу. Хищные инстинкты пустельги усиливали каждое движение, составляя вполне разборчивую картину.

Четыре человека несли на самодельных носилках тело мальчика. Они медленно пробирались, обходя корни и небольшие овражки. Вид у них у всех был очень мрачный.

Впереди двигалась основная масса мужчин, ведомая надзирателем Манани. Они шли уверенным шагом людей, у которых есть определенная цель. Латон мог разглядеть в суровых, наполненных ненавистью лицах, мрачную решительность. Те, у кого не было лазерных ружей, обзавелись дубинками или толстыми палками.

В хвосте этой процессии пустельга разглядела бредущих Рут Хилтон и Рея Молви. Растерянные удрученные фигуры, не говорящие ни слова. Оба углубленные в свою собственную вину.

Хорст Эльвс был предоставлен самому себе на небольшой полянке. Он, все еще скрючившись, сидел на земле, его лихорадочно колотила дрожь. Время от времени он испускал громкие крики, как будто его кто-то кусал. У Латона родилось подозрение, что рассудок окончательно покинул бедного священника. Но это не имело никакого значения, он выполнил свою роль великолепно.

* * *

Лесли Атклифф вынырнул на поверхность в десяти метрах от пристани, в руках он сжимал корзинку, полную мышиных крабов. Он перевернулся на спину и начал грести к берегу, волоча за собой корзину. Полоска туч цвета вороненого металла начал собираться на западном горизонте. Он решил, что где-нибудь через полчаса начнется дождь.

Кей сидела на самом берегу, открыв корзинку, доставала оттуда еще шевелящихся крабов и перекидывала их в ящик, готовясь разделывать. На ней были выцветшие шорты, топик, сделанный из футболки, ботинки с закатанными голубыми носками и бесформенная соломенная шляпа, которую она сплела сама из сухой травы. Лесли наслаждался видом ее стройного тела, темно-коричневого после всех этих месяцев, проведенных на солнце. До их совместной ночи оставалось еще три дня. И ему нравилась мысль, что она отдает предпочтение ночам, которые проводила с ним, а не с кем-то другим. После любовных наслаждений Кей даже разговаривала с ним, прямо как с другом.