— Давайте сначала, все-таки, покончим с формальностями. Здесь не все всех знают. Я должен представить вам…
— Юлия Радуна, — напускной холод в голосе Андре сменился искренним любопытством. — Бывшего маркграфа, ныне преступника. Лукас, ты думаешь, здесь кто-то не знает его?
Он правда не понял? Он действительно не понял, что Лукас
Бог весть. Может, и не понял сразу. Но теперь не догадался бы только слепой… То есть… Марту показалось, что Лукас только сейчас
Он даже не повернулся к Яману. Ему незачем, он же все равно не видит. В абсолютной тишине абсолютно спокойно, даже как-то весело спросил:
— Это правда?
— Правда, — сказал Яман.
Лукас кивнул. Он улыбался. Но такой улыбки Март никогда раньше не видел.
— Ты знал?
— Я догадался. Тебе снился…
— Frater, — произнес Лукас. — Да. Значит, ты давно знаешь.
Яман кивнул, хоть Лукас и не мог этого увидеть.
— Юлий Радун, — а вот эти интонации Март слышал. Именно так Лукас произносил имя маркграфа. Всегда — вот так. Холодно. Спокойно. — Я сломал твою жизнь.
— Я сам ее сломал, — Яман тоже сумел улыбнуться. Их сейчас двое было. Во всем мире, только двое. Все остальные исчезли, пропали, оказались за пределами восприятия. — Может, нам следовало обсудить это в подземельях, но я не рискнул.
— Потому что там я от тебя зависел.
— Ты преувеличиваешь мое благородство.
— Нет. Но это не важно. Я обещал Джереми. И Луизе. Я хотел бы извиниться, Радун, но странно извиняться за то, что держишь слово.
Он все еще был очень быстрым. Пусть калека, пусть слепец, все равно, аристократ. Сверхсущество. Не человек.