– Так, страж храма. Не пожалею ни своей головы, ни чужой.

Итху захохотал.

– Иди. Жди возле лавки.

Кастисианин кивнув, удалился.

Хас несколько секунд пристально смотрел на сержанта. Потом сказал:

– Доброй дороги, Оэр. Что поручено Хасу, будет сделано.

– Страж храма об обещаном тоже не забудет. Долгой жизни!

Оказавшись на улице, Корин тотчас поднес руку козырьком к глазам, привыкая к яркому свету.

Зной усилился. Казалось, что жара вот-вот расплавит даже камни. Сонк опаливал городишко, словно кухарка тушку ндороса.

Краем головного платка Корин прикрыл лицо до самых глаз. Четверо кастисиан сделали тоже самое.

– Налево, – сказал им Корин. – Не останавливаться и ни с кем не заводить разговоров.

– Так, страж.

Они шли по пустынным улицам. Все живое к середине дня спряталось от беспощадных стрел Сонка. Даже муомхи не вились над мусорными кучами. Тишина вокруг стояла мертвая. Ее нарушал только шуршащий под ногами Корина и его спутников крупный красноватый песок.

«Большого дождя нужно ждать еще, как минимум, три земных месяца, – прикинул в уме Корин. – Адское пекло».

Раскаленный песок жег ступни даже через толстые подошвы сапог.

– Налево! – скомандовал Корин, когда они вышли на перекресток, и облизал пересохшие губы. – Потом опять первый поворот налево, и еще около девятисот шагов прямо. По правой стороне улицы будет нужное место.

Итху кивнул.

– Мы поняли, страж храма.

Они свернули за угол. Шли молча. Итху иногда поглядывал назад.

Когда Корин и слуги Хаса вышли на улицу, ведущую к постоялому двору, то увидели, как оттуда спешно выскочили несколько поселян, таща под уздцы своих порхов.