Старик, такой же небритый, как граф Петер, был облачен в мундир имперской почтовой службы — некогда голубой, а теперь серый. Наряд дополняли черная рубашка от полевой формы, древняя пара брюк от парадной зеленой, высокие кавалерийские сапоги той же степени ветхости и изрядно помятая фетровая шляпа. Из-за полинявшей ленты торчало несколько сухих цветов. Старик причмокнул губами, выпачканными чем-то черным, и уставился на Корделию. Во рту у него недоставало многих зубов, а оставшиеся были желто-коричневого цвета.

Взгляд старика переместился на Грегора, державшегося за руку Корделии.

— Так это и есть наш император? Ха! Невелик.

Он задумчиво сплюнул в придорожный бурьян.

— Со временем может оказаться ничего, — заявил граф Петер. — Если ему дадут это время.

— Посмотрим, что можно будет сделать, генерал.

Граф усмехнулся, словно в ответ на какую-то только им понятную шутку.

— Ты захватил что-нибудь съестное?

— А как же? — и старик, ухмыльнувшись, принялся шарить в седельной сумке. Он выудил оттуда пакет изюма, завернутый в пластиковую копию какого-то документа, несколько комков слипшихся коричневатых кристаллов, обернутых листьями, и еще нечто, весьма напоминавшее спутанный клубок сыромятных ремней — опять-таки в кульке из пластиковой копии. Корделия успела прочесть заголовок: «Новые дополнения к почтовым правилам С6.77а, введенные 6/17. Немедленно подшить в папку „Текущие дела“».

Петер критически осмотрел припасы.

— Сушеная козлятина? — спросил он, кивая на кожаное месиво.

— Она самая.

— Мы возьмем половину. И изюм. А кленовый сахар оставь детям. — После краткого раздумья граф все же кинул один кусок в рот. — Я найду вас дня через три — а может, через неделю. Помнишь войну Ури Безумного, а?

— О да, — протянул старик.

— Сержант! — Петер жестом указал Ботари на старика. — Вы отправляетесь с майором. Возьмите ее и мальчика. Он вас спрячет. Оставайтесь на месте, пока я за вами не приеду.

— Да, милорд, — невыразительно отозвался Ботари, но в глазах его мелькнула тревога.

— А это кто, генерал? — осведомился старик, глядя снизу вверх на Ботари. — Новобранец?

— Городской, — ответил граф Петер. — От моего сына. Говорит мало, но глотки резать умеет. Сгодится.

— Что ж, отлично.

Граф двигался теперь гораздо медленнее и не возражал, когда Эстергази кинулся поддержать ему стремя. Со вздохом устроившись в седле, он на секунду позволил себе по-стариковски ссутулиться.