— Идем, — решила Корделия. — Лучшего шанса у нас не будет.

Опять вверх по узенькой лестнице. Вторая панель впустила их в личный кабинет покойного императора. К великому облегчению Корделии, здесь царили мрак и запустение; по-видимому, кабинетом не пользовались со дня смерти Эзара. Огромный комм-пульт был выключен, рассекречен, так же мертв, как и его хозяин. За окнами все еще было темно — зимой рассветает поздно.

Корделия прошла через комнату, и трость, выскользнув из-за пояса, больно ударила ее по ноге. В эту минуту ей попался на глаза большой старинный поднос с плоской керамической чашей. Корделия положила трость на поднос и с серьезным видом взяла его в руки, как прислуга, несущая любимую безделушку своему господину.

Друшикко одобрительно кивнула:

— Держите поднос ниже, между талией и грудью, — прошептала она. — А спину надо выпрямить — так нас учили.

Корделия кивнула. Они задвинули панель, привели себя в порядок и вышли в коридор второго этажа.

Две дворцовые горничные и охранник. На первый взгляд, они выглядели совершенно естественно — даже в эти неспокойные времена. Капрал службы безопасности, стоявший на посту у малой лестницы в конце коридора, вытянулся по стойке «смирно» при виде знаков различия на форме Ботари. Уловка сработала: две женщины не могут никому угрожать, их самих уже охраняют. А то, что кому-то угрожать мог их охранник, капралу еще не скоро придет в голову.

Наверху они свернули в коридор. Ну вот. За этой дверью, согласно сообщениям верных людей, Фордариан держит захваченный репликатор. Поближе к себе, как живой щит — любая бомба, сброшенная на дворец, убьет и крошечного Майлза. Если, конечно, барраярец способен считать ее ребенка живым существом.

У двери стоял еще один охранник. Он подозрительно посмотрел на незнакомые лица, и его рука потянулась к кобуре. Корделия и Друшикко прошли мимо, даже не обернувшись. Приветственный салют Ботари мгновенно перешел в удар, отбросивший охранника к стене. Упасть он не успел — Ботари подхватил его и втащил внутрь, потом, шагнув назад, занял освободившееся место. Друшикко бесшумно закрыла дверь.

Корделия дико озиралась, отыскивая автоматические мониторы. Судя по отсутствию окон, прежде здесь была караулка или, может быть, что-то вроде чулана. Но сейчас посреди комнаты стоял покрытый скатертью круглый стол, а на нем — переносной маточный репликатор. Его огоньки по-прежнему вспыхивали зеленым и желтым. Ни один по-звериному красный глазок еще не предупреждал о неполадках. У Корделии вырвался вздох, исполненный муки пополам с облегчением.