Именно туда и привел их импортер.

— Этот лот был куплен у торгового судна «Кошка Веттери», — пояснил он, пока они быстро шагали между стеллажами.

— Теперь ты на память не жалуешься, — отметила Мéарана.

Чэн-боб оглянулся.

— Что за образцы в лотах, мне неведомо. А вот счета, фактуры и номера партий — да.

— «Кошка Веттери» сейчас в порту? — спросил Донован. — Мы бы хотели побеседовать с капитаном.

Не останавливаясь, Чэн-боб заговорил в микрофон, затем ответил:

— Нет, у них случилась оказия отбыть в Орам и Женгу Шуай шестодень назад. Вот этот лот для аукциона, когда с Валентности и Верховной Тары появятся покупатели.

Стандартный межтранспортный контейнер, чуть выше человеческого роста, с двойной дверью, открывающейся в проход. На стенках наклейки с названием торгового корабля и экспортера, нотариальная печать о происхождении, предварительная оценка и большой эймшифар для отслеживания.

— Они часто приходят, — спросил Донован, — торговцы предметами искусств?

Мéарана принялась открывать защелки на дверях.

— О да. Прибытие покупателей у нас оказия для фестиваля. Гатмандерский фестиваль дикарских искусств. Хотя, что касается меня, это оказия для честности. — Он заговорил тише: — Некоторые мастера — сами гаты. Как вам известно, бедный Гатмандер у черта на рогах. «На самом пределе небес», как гласит наш гимн. И…

Мéарана резко повернулась:

— Что это?

Чэн-боб в замешательстве моргнул.

— Наш… гимн?

— Да. Как он звучит?

— Как-то так… — Он фальшиво пропел: