В конце концов столь длительное терпение почти заставило Романа забыть, чем именно оно должно закончиться. И уже через полтора часа, а может, и через целую вечность, когда они лежали в ванне, тихо наслаждаясь своим счастьем, Хайди, как будто бы вдруг что-то вспомнив, несильно пихнула мужа локтем и, изображая легкую обиду, все-таки поинтересовалась:
— Милый, а почему ты меня не спросишь, что я узнала нового?
— Ну, и что же такого ты узнала? — подчеркнуто спокойным голосом спросил Роман. Ну вот, его терпение принесло плоды — жена не выдержала первой.
— Помнишь, ты был недоволен, когда я про зачатого в параллельном мире ребенка говорила?
Вот же… Нашла, о чем вспомнить. Стоп. А к чему это?!
То ли почувствовав встревоженное состояние мужа, то ли просто решив, что молчание — знак согласия, Хайди продолжила:
— Моника беременна.
Глава 29
Глава 29
Четвертая. После ранения ротмистра Зайнетдинова, неудачно повстречавшегося с чужим беспилотником, это уже четвертая планета, которую проверяли в здешнем секторе. Проверяли тщательно и обстоятельно, ну насколько это позволяли имеющиеся силы. Сил, кстати, прибавилось — почуяв запах добычи, командование дополнительно к имеющимя силам расщедрилось на десантный корабль и пару фрегатов. А то вдруг на проверяемой планете власти откажутся принимать русскую делегацию? Но пока что везде принимали — а попробуй, не прими, когда у тебя на орбите висит целая эскадра аргументов! Опять же и делегация выглядела куда солиднее в сопровождении бравых десантников, эскадрильи-другой истребителей да зашедшего в атмосферу фрегата. Нет-нет, никого специально не запугивали, но дипломаты, среди которых даже человека три штатских было, уверяли, что с таким эскортом переговоры всегда проходят в очень конструктивном русле.
Понятно, что ни тема переговоров, ни то, что использовалось на этих переговорах в качестве пряника (с кнутом-то все как раз ясно), поручику известным не становилось. Так на то он и поручик, чему ж тут удивляться? Какие сведения приносили с собой переговорщики после встреч с аборигенами, Воронин тоже не знал, однако же понимал, что вот-вот грядут серьезные изменения. Ну не понимал, конечно, а скорее, чувствовал.
А пока не наступили изменения серьезные, поручик наслаждался изменениями, приятными лично для себя. Летать ему теперь приходилось в основном на родных «филиппках», по которым Воронин успел соскучиться. Все-таки «мустанги» и «совы», при всех их замечательных свойствах, так и оставались для поручика чужими, а об азиатских машинах и вспоминать лишний раз не хотелось. То ли дело истребитель Филиппова, модель тридцать девятая! Приборы говорят и показывают по-русски, все показатели, которые можно выжать из истребителя, давно и накрепко записаны на подкорке, всю дурь, что можно проявить в управлении, выбили еще в первые полгода службы. Родная машина и есть родная — придуманная и сделанная своими для своих, этим все сказано. Да и разнообразие хоть какое-то появилось. В атмосфере полетать, поглядеть на чужие миры — все ж веселее, чем прочесывать безжизненные просторы космоса. Пострелять, правда, так и не довелось пока что, ну и ладно. В глубине души Воронин надеялся, что еще успеет.