Каюта встала боком, разломалась, но сквозь прорехи корпуса ландшафт просматривался. Они упали на солнечную сторону планеты. Сквозь вывернутый проём с входной части виднелся блёклый свет, отражённый в гранях побитой горки долерита. Шкафчик оторвало всего на половину верхних креплений и запирающий механизм остался цел. Хорошо, это было хорошо, значит с Рмун наверняка всё в порядке.

Голова кипела из-за перегрузок и скверного, по меркам выходца с Клусса, состава атмосферы. Система датчиков костюма отключилась. Шлем едва компенсировал влияние на дыхательные органы азота. Навигация перестала работать следом. Ни места, ни направления, ни времени.

Лим, еле передвигая конечностями и плохо понимая, какие из них действительно повреждены, а какие нет, пополз к шкафчику, постоянно накалываясь о россыпь шиповых осколков, недавно бывших термостойким стеклом высшего класса качества. Преодолев необходимое расстояние, он ухватился за край дверцы и попробовал сдвинуть пластинку активатора. Заело напрочь.

Рмун закашлялась где-то внутри.

– Рмун! Милая, я сейчас, я что-нибудь придумаю. Подожди… – секция со скрипом накренилась к бывшей точке входа. Они повисли на краю кратерного выступа. – Нет… – звук обдираемого о камень металла. – Рмун, держись!

Маятник камеры, зависшей в неопределённости, качнулся.

С ощутимым ускорением секция сползла с края, съехала на полтора дакта вниз до дна и сильно ударила в зернистую почву кратерного углубления, похожую на перепрелый чернозём, смешанный над глиняными комками. Острый угол секции пробил в кратере крупную дыру, размером с орудийный калибр утура. Независимый источник света поизносился за тяжёлую посадку и теперь окончательно затухал, едва помигивая сквозь треснутые диоды.

Хват ослабших кистей не удержал его. Лим скатился по наклону, соскользнул и пропал в темноте глубинных пустот.

Сюрреализм видимого походил на сон, но, без сомнений, он был в сознании, не растерявшем рассудка: полёт во тьме и бурление синих волн, плещущихся по жилам. Сильный удар плашмя, а затем приступ болевой сонливости или, как говорят службы медицинского контроля, "долой нерадивого пилота". Нейроны мозга сговариваются и, за спиной своего владельца, ограждают носитель от тела, спасая обоих. Хитрецы, большие хитрецы. Если бы не карбиновые стяжки ему не выжить. Даже хадву не смогли бы после такого встать – не то притяжение.

Тонкий лучик света, бьющий ему в глаза, прервала оторвавшаяся конструкция шкафа, грохнувшего рядом через четырнадцать гезхоров. Он был на грани, но считал, запоминал. Они с Рмун попали в некие пустоты под кратером. Возможно, их тоже вырыли загадочные творцы-создатели?