Падальщики… Все они падальщики…
Лим часто, но тяжело задышал и лишь через пару гезхоров понял, что протяжно хрипит, надрываясь, не в силах кричать из-за вколотого через жало токсина.
Вокруг него на поверхность поднимались всё новые и новые элв, а десант Руо неумолимо приближался, словно норовя протаранить поверхность. Стервятники слетелись на поклёв – невинных здесь не было.
Падальщики… Все они падальщики…
Выводки, морем тел заполонив стонущую от синего огня, кислоты и лучей поверхность, зашумели хитином, подняли свои жвала и, раскрыв пасти так широко, как смогли, затрясли жвалами, но настоящей песни Лим больше не слышал. Возможно, больше и никогда не услышит – эту возможность отняли у него вместе с лицом Рмун. Вместо неё он услышал – быть может, не от элв, а в самом себе, – звуки мелодии, которую могли родить только пустоши и илистые утёсы поблёкшего Клусса. Эта мелодия взывала к морю.
Элв, чувствуя изменения в Лиме, расступились шире от него, создав заслон. Хитин их сначала медленно, а следом быстрее и быстрее зашелестел, затрясся из стороны в сторону. Жвалы стали клацать и тереться друг о друга в такт. Миллиарды миллиардов элв, высыпавшие на поверхность и опутавшие телами всю планету, стали, выбивая такт, клокотать вокруг него на небо – их было не счесть и не было предела совершенству их песни.
Лим, вслед за мелодией моря, услышал ритм, всколыхнувший его и ошеломивший, как древние языческие пляски первопредков на островах-городах, ушедших в небытие с морем Клусса, что так, через элв и него самого, теперь желало вернуться. Он ни о чём тогда не думал – разум его очистился, – но точно тогда же он и почувствовал, что может одним усилием воли сровнять с землёй горы.
Всё ещё не отрывая от Рмун взгляда, поглощённого скорбью, он поднял левую руку, указывая на "Шорп", как можно шире распластал ладонь и медленно повёл её к низу, на уровень своей груди.
Шуршание хитина…. Неистовая пляска… Трение миллиардов жвал…
Пожар, что жёг его ладони, пробудил в сознании элв силу, подвластную ранее лишь старшим из них. Оратория высокого наречия заполнила его собою, будто изменила и даже обожествила слабое тело.
Корабль чинту, вопреки всему мыслимому, начал менять свой курс. Экипаж осадного тасага забегал по рубкам, прокладчики курса включили приводы на все двигатели, но машина не слушалась и продолжала падать, сметая своим тупым П-образным носом собственные силы десанта. Командование с "Ио", прощупывавшего тяжёлыми орудиями толл-пактиридовые генераторы щита у зилдраанцев, видя смещение сил, решило покинуть сектор. "Ио" отстрелил с левого борта несколько барабанов металлических зонтов, тут же словивших встречную шрапнель от зилдраанских утуров, и перешёл на сверхсветовую с марша. Навигаторов явно подыскали из опытных наёмников пакмомму, в изобилии встречающихся в их старых колониях, давно забывших подчинятся дряхлой метрополии.