Он уже не слушал.

Грузовоз вращался, разумеется, с постоянной скоростью. И это ощутимо упрощало задачу. Импульс надо было давать в тот короткий промежуток времени, когда условное "дно" грузовика (на котором и располагались диски упомянутых точек системы грави-коррекции) окажется направлено в противоположную от планеты сторону. И перпендикулярно оси траектории сближения со станцией. Если в противоположную от планеты сторону — будет тяжелее изменить траекторию из-за притяжения планеты. Правда потом будет затруднительно вывернуться и не войти в атмосферу. С такими-то вводными.

Он мысленным усилием вдавил изображение клавиши.

— Есть импульс! — отреагировала искин.

Когда-нибудь в стену с разбегу врезались? Холод. Искры в глазах. Воздух разом исчезает из легких, в глаза ненадолго приходит темнота. А потом — ошпаривает все тело, будто кипятком. Даже мозги, такое впечатление, вскипают. Во рту ощущается железистый привкус крови.

На вирт-консоль вывалился немаленький такой список повреждений его организма. Оранжево-желтый, иллюстрирующий цветом серьезность повреждений Сверху, от оранжевого, вниз, до желтого. Солидно. Потом.

Сейчас — сосредоточиться! Сейчас!

— Импульс!

Бац! Ко всем прочим ощущениям добавилось ощущение чего-то, что течет по подбородку.

— Пилот! "Видари-семнадцать" прислал расшифровку траектории. Отклонение — ноль-ноль-один. Недостаточно. Ориентировочно, требуется не менее десяти импульсов. До столкновения — сто девяносто секунд. Настаиваю на эвакуации экипажа.

— Капитан Лиош-9511! — Послышался новый мужской голос. Спокойный и веский. — Говорит адмирал Эвелин ни-Ровено. Сообщаю для протокола: мною отдан приказ о снятии замков с главных калибров кораблей охранения. В случае сохранения траектории буду вынужден приказать атаковать борт Лиош-9511.

— Я не капитан. Я практикант… Ваше Высочество.

Несмотря на шепот, его услышали.

— Прости, сынок. Но согласно Уставу, капитан теперь ты — по сообщению вашего искина, других живых на борту нет… соболезную.

— Понял.

— Бить будем гравипушкой… четвертью мощности… будут шансы, сынок…

Он снова не слушал. Сейчас!

— Импульс!

Бац!

Кричать от боли он начал после пятого импульса. После девятого — перестал чувствовать боль. После одиннадцатого перестал слышать и видеть. Даже через нейрошунты. Подумал: "одиннадцать раз убить себя об стенку… красавец!" И успел удивиться — в чем юмор этого факта? Что смешнго?