Он видит этот день как сегодня.

Их взяли прямо на кражах, не отступишься, поймали за руку.

И теперь эту руку кладут на тёмный от крови прежних воров спил полешка.

Толпа собралась посмотреть на них. Ему не страшно, ему стыдно.

Впереди толпы дети: это им наука – как хочешь, а чужого не бери.

Он успевает подумать, что останется же вторая рука. Можно ею научиться всё делать, что раньше делал правой…

Правое запястье исчезает.

Слышен крик со-подсудных воров.

Он думает, что всё кончилось, и начинает с облегчением ощущать боль.

Но неожиданно осуществляющие справедливое наказание мужчины берут их левые руки и кладут на мокрые от крови спилы полешек.

Он с ужасом в оцепенении смотрит на свою последнюю руку.

Взмах блестящего широкого лезвия – и левая рука тоже легко отламывается.

Шесть смуглых мужских ладоней лежат в сухой пыли.

Эта пыль и песок вокруг них собираются в тёмные шарики.

Нас отводят в тень и бросают нам тряпки.

Очень больно перевязывать только что отрубленные руки без рук.

Мы помогаем себе зубами и друг другу, поэтому наши лица в крови.

Кровь мешается со слезами.

Примотав кое-как кульки к культям, в полуобмороке прислоняемся к мозаичным стенам, закрыв глаза.

Пока один из нас не говорит, всхлипнув: