— Привет, Том, — сказал он. — Извини, опоздал.
— Пустяки, — ответил де Смет. — Все равно у меня сегодня выходной.
— Ну, это еще как сказать.
— Дэн, уж не думаешь ли ты снова вести пропаганду среди меня? Я-то полагал, что мы отправляемся на рыбалку.
— Сначала я хотел бы показать тебе кое-что. Оно тебя заинтересует.
Де Смет — долговязый блондин — внимательно поглядел на Дэна. Ничего в слегка кривоватой улыбке, ленивой позе и протяжном говорке не выдавало серьезных намерений. Однако именно такой вид Коффин имел во время игры в покер.
— Как скажешь. Полетим?
Они сели в аэрокар. Поскольку Коффин должен был играть роль проводника в первой части их путешествия, де Смет жестом предложил ему занять место пилота. Машина вздрогнула, загудела и взлетела с посадочной площадки, находившейся на задах Кузницы. Анкер превратился в скопление кукольных домиков при слиянии рек Быстрая и Тихая, дававших начало Императорской реке. Все три потока сверкали, как обнаженные мечи. Вокруг лежала сельская местность — коричневые вспаханные и сжатые поля, янтарные поля поздних сортов зерновых, тускло-зеленые луга земных трав и клевера, сине-зеленые луга их местных эквивалентов, многоцветие древесных куп и лесов — сложная и прекрасная шахматная доска. Между редкими фермами вились темные нитки проселочных дорог. Далеко на севере, где обрывалось плато Верхней Америки, белое море облаков вскипало над Низинами. На востоке вздымались белые пики Геркулесовых гор; на юге виднелся над горизонтом еще более высокий хребет Кентавровых гор. К западу обработанные поля уступали место лесным дебрям.
Коффин направил аэрокар на запад, передал управление автопилоту, откинулся на спинку кресла, вытащил из кармана трубку и кисет с табаком. Он не хотел вести машину на большой скорости. Равноденствие только что миновало, продолжительность дня все еще превышала тридцать часов.
— Как Ева? — спросил де Смет.
— Сама она уже почти здорова. — Коффин немного помолчал. — Как мы и опасались, нам не разрешают взять малыша домой.
Де Смет поморщился:
— Плохи дела. — Его пальцы коснулись руки Дэна. — Не могу выразить, как я огорчен.
Коффин старательно разминал табак в трубке.
— Нам уже приходилось видеть, как это было у наших соседей. Ева, конечно, переживает, но она — мужественный человек. Мы возьмем еще одного экзогенного ребенка, который сможет жить в наших условиях. — Они уже добавили к своим родным детям экзогенную девочку, как того требовал обычай от каждой семьи. — Я напомнил ей, что она, да и я любим Бетти не меньше, чем тех, которых смастерили сами. И это чистая правда.