И, как всегда при мысли о других, что-то собралось в Коуди с силами и поднялось с усталым упорством. Он мгновенно сориентировался. Ему не было необходимости полагаться лишь на свои спутанные сном чувства. По всем пещерам, и над ним, в зависших в вышине вертолетах, — повсюду разливалось беспокойное и недоуменное ощущение безотлагательности и тревожного движения, и в каждом разуме, независимо от того, какие мысли занимали его поверхностные слои, билась одна и та же мысль.
Мысль эта была —
Коуди задал вопрос:
«Померанс?» — спросил Коуди.
«Жив, — мысленно ответил психолог. — Кое-кто из лысок Американ-Гана оказался рядом с тобой сразу после взрыва. Им пришлось действовать быстро. Хорн начал погром. Но у них был наготове быстрый вертолет, а по пути они оказали тебе и Померансу первую помощь. Это было два дня назад».
«Два дня?»
«Померанс был без сознания всего несколько часов. А тебя мы держали в бессознательном состоянии вплоть до этого момента: тебе это было необходимо. Думаю, однако, что ты будешь жить, — если тебя это волнует».
«Сколько всем нам осталось жить?» — мысленно прошептал Коуди.
«Вставай и одевайся, — приказал Элленби. — Работы много. Вот твоя одежда. Сколько нам осталось? Не знаю. Погром буйствует два дня. Параноиды все очень ловко спланировали. На этот раз, Джеф, похоже на всеобщий погром. Но у нас есть Померанс. И, полагаю, у нас есть индуктор».
«Но Померанс — не один из нас».
«Однако он с нами. Не все люди против лысок, слава Богу. Как только Померанс разобрался в ситуации, он добровольно предложил помочь, чем сможет. Так что пошли. Мы собираемся опробовать индуктор. Я хочу, чтобы ты был там. Можешь идти?»
Коуди кивнул. Двигаться было трудно, он очень ослаб, во многих местах, под наложенными при помощи пульверизатора пластиковыми повязками, чувствовалась то острая, то ноющая боль; и все же приятно было встать и идти своими ногами. Он последовал за Элленби; они вышли в коридор, и он ощутил, как вокруг повсюду кипят тревожные, настойчивые мысли. Коуди вспомнил Люси.