– Да, – сказал Физик.

– Нет! – почти одновременно ответил Химик.

– Еще нет, – бросил Кибернетик.

Стало тихо. Ни Инженер, ни Доктор не откликнулись.

– Думаю, что мы должны лететь, – сказал наконец Инженер.

Все посмотрели на него.

Когда молчание затянулось, он заговорил, словно от него ждали особых объяснений:

– Раньше я думал иначе. Но речь идет о цене. Попросту о цене. Мы, без сомнения, могли бы еще многое узнать, но добывание информации может обойтись слишком дорого. Для обеих сторон. После того что произошло, мирные попытки взаимопонимания, установления контакта я считаю нереальными. Кроме того что мы друг другу говорили, каждый, пожалуй, хочет он того или нет, имеет какую-то собственную концепцию этого мира. У меня тоже есть такая концепция. Мне казалось что здесь происходят ужасные вещи и что в связи с этим мы должны вмешаться. Пока мы были робинзонами и перетаскивали каждый обломок собственными руками, я ничего об этом не говорил. Я хотел подождать, пока не узнаю больше и пока в нашем распоряжении не будет технических средств. Так вот, сейчас я признаюсь: я больше не вижу убедительных причин, которые бы вынудили меня отказаться от моей концепции Эдема, но всякое вмешательство в защиту того, что мы считаем правильным и справедливым, всякая такая попытка кончится, вероятнее всего, так же, как наша сегодняшняя экспедиция, – применением аннигилятора. Естественно, мы всегда найдем оправдание, что это была необходимая оборона и так далее, но вместо помощи мы принесем уничтожение. Теперь вы знаете более или менее все.

– Если бы мы лучше разбирались в том, что здесь в действительности происходит… – сказал Химик.

Инженер покачал головой:

– Тогда окажется, что каждая из сторон в чем-то по-своему права.

– И что из того, что убийцы по-своему правы? – спросил Химик. – Нас интересует не их правота, а спасение жертв.

– Но что мы можем им подарить, кроме аннигилятора Защитника? Предположим, мы превратим половину планеты в пепелище, чтобы приостановить их экстремистские акции, это непонятное производство, облавы, отравления, – и что дальше?

– Ответ на этот вопрос мы знали бы, если бы имели больше сведений, – упрямо сказал Химик.

– Это не так просто, – вмешался в спор Координатор. – Все, что здесь происходит, является одним из звеньев длительного исторического процесса. Мысль о помощи порождается убеждением, что общество делится на «хороших» и «плохих».

– Вовсе нет, – прервал его Химик. – Скажи лучше: на преследуемых и преследователей. Это не одно и то же.

– Хорошо. Представь себе, что какая-то высокоразвитая раса прибыла на Землю сотни лет назад, во время религиозных войн, и хочет вмешаться в конфликт на стороне слабых. Опираясь на свою мощь, они запрещают сожжение еретиков, преследование иноверцев и так далее. И ты думаешь, они сумели бы распространить на Земле свой рационализм? Ведь почти все человечество было тогда верующим, им пришлось бы уничтожить ее до последнего человека, и остались бы они одни со своими рационалистическими идеями.