Жадность его только возрастала. Тёмный Кочевник одурманенно пил чужую память. Он давно перестал замечать Кали. Её руки покоились в мёртвой хватке его ладоней, лицо девушки находилось практически впритык к его лицу, но Архонт видел лишь то, что втекало в его разум. Любые не относящиеся к знаниям ощущения он пропускал мимо внимания, ни звуки стонущей планеты, ни нарастающее колебание землетрясений, ни вой поднявшихся ветров, ничто не долетало в его мысли. Неистовая жадность ослепила его. Последняя стена в разуме девушки отделяла его от наиболее важных сакральных познаний этого мироздания. Тонкая на вид преграда упорно выдерживала попытки пробраться внутрь. Это бесило Архонта. Злость всецело забрала у него остатки рационализма. Единственное в своём роде могущественное создание существующих миров теперь походило на разъярённого зверя: рычащего, извергающего проклятья, кидающегося на свою добычу. Но злость и сила казались бесполезными против этой преграды.

     А потом произошло то, чего Кочевник вовсе не ожидал. Стена покрылась разломами, он успел увидеть за ней залежи скрытой информации, но в следующий момент тихая вибрация с силой отбросила его прочь из сознания девушки. Отдача перешла и на его физическое тело. Архонт отступился, упав на спину. Только сейчас он заметил отсутствие рук девушки в своих руках. Её не было рядом.

     Кали находилась на небольшом удалении, укрытая гудящей ветрами темнотой. Увидев её, Кочевник быстро поднялся, бросившись в её сторону. Но какое-то внутреннее потрясение заставило его резко остановиться. Архонт замер, рассеянно коснувшись груди. Долгое время его взгляд обращался внутрь. Растопыренные пальцы вскользь перебегали по грудной клетке, пока неожиданно резко не схватились за одежду, разрывая её, будто та мешала дышать.

     – Что это? Что? – тихо спросил Архонт.

     Кали молчала, но Кочевник и не к ней обращался. Его взгляд всё ещё тянулся вглубь самого себя, тормоша своё переполненное сознание, не понимая появившегося странного ощущения.

     Рука Архонта добралась до кожи, оголив грудь. Он сильно тёр её, словно пытался что-то содрать. Внезапно его зрачки взметнулись к Кали.

     – ЧТО ЭТО?! – закричал он.

     В нём пока не было страха, только его начало и искреннее непонимание происходящего, Архонт ещё не успел испугаться. Со странным равнодушным спокойствием он заметил непонятные преображения в Кали: тонкая линия пролегла от её левой ключицы по диагонали вниз, прорезая грудную клетку. Края линии разошлись в разрез, образую рваную паутинку трещин. Из неё подобно крови засочился сжатый красноватый свет. Непроизвольно рука Архонта вернулась к своей груди. Кочевник нащупал что-то вязкое и холодное. Опустив голову, он увидел схожий порез, но свет из раны сочился тёмный, почти чёрного цвета.