По мере того как проваливались и исчезали сугробы, Рейнис все больше забирала в лес. Наконец, она остановилась.

— Давай-ка посидим часок. Нужно чтобы снег еще больше сошел, тогда мне легче будет пробраться к входу в бункер.

Вход в бункер! Кротов благоразумно промолчал, но теперь он уже больше не сомневался, что обо всем происходящем, она знает гораздо больше, чем хочет показать. Полковник, похоже, не заметила своего прокола.

— Вон хорошее место.

Сергей остановился и показал на два мощных дерева сцепившихся пышными кронами. Ветви переплелись в несколько рядов. Вода стекала по кожистым листьям, оставляя сухим пространство у стволов. Кротову уже изрядно надоела эта заливавшая глаза небесная влага. Он впервые пожалел, что отдал шлем Лее.

— Дели таблетку! — Скомандовала Рейнис. — Тянуть больше нечего. Если мы не сможем пробиться внутрь, одна таблетка нас все равно не спасет. А силы нам, очень нужны.

Сергей не возражал. Тут она права. Он достал «жареное мясо», и прямо в упаковке разделил виброножом на две части. Отдал половинку полковнику, свою разжевал и проглотил. Ну и пакость, привычно подумал он, как будто кусок мела сжевал. Подставил ладонь под ручеек стекавший с кроны, и посмотрел на данные засветившиеся на комме. Пить можно. Осторожно выхлебал воду из перчатки, и подставил еще.

— Все. Пошли!

Лея скомандовала вовремя. Сергея уже начало тяготить, это молчаливое безделье, среди льющейся сверху, уже сплошным потоком, воды. Это самая быстрая весна из всех, которые я видел, попробовал пошутить про себя Кротов, но веселья не получалось. Серые потоки со всех сторон, навевали тоску. Мысль о том, что надо будет опять сидеть и ждать, вызывала активное неприятие.

К черту сопли, он отбросил мысли о дожде и слякоти, здесь война. Мысли о войне всегда помогали ему встряхнуться. Он сам удивлялся, как быстро боевая обстановка, переделала его мировосприятие под себя. За каких-то, два месяца в Афганистане, он привык оценивать любое свое действие с позиции — а не убьют ли меня, когда я этим занимаюсь? Это была не трусость, заставлявшая иных всеми способами скрываться на складе или в медсанбате. Нет, это было неосознанное желание подогнать свое поведение, под изменившиеся условия жизни, и, вполне осознанное желание выжить. Командир разведроты Филлипок, очень быстро прочитал это в новеньком солдатике, после случайного убийства разведчика-душмана, попавшего в его подразделение.

— Черт, Кротов, ты рожден для войны, — как-то заявил он. Непонятно, то ли хваля, то ли осуждая.

Идти пришлось совсем недолго. Лея остановилась. Знаком показала Сергею — ко мне!