Как раз тогда на нашей планете гостил гениальный архитектор по имени Рийбан Трилль. Спроектированные им здания встречаются на многих планетах Ойкумены. Трилль заслужил завидную репутацию исключительно одаренного и компетентного специалиста, а на Мирстене он поселился, чтобы закончить свои дни в тишине и покое. Комиссары с самого начала решили, что руководство их проектом будет поручено Триллю, хотя архитектор был уже далеко не молод, и к тому времени его здоровье изрядно пошатнулось.

Надеясь использовать его таланты и опыт, комиссары предложили Триллю разработать план застройки нового города. Он рассматривал предложение неделю, после чего представил в ответ перечень условий, на которых он согласился бы взяться за руководство проектом. По существу, он требовал предоставить ему неограниченный контроль на всех этапах проектирования и строительства, не оставлявший никакой возможности для постороннего вмешательства или влияния. Комиссары могли только принять или отвергнуть его условия, в полном объеме. Никакие уступки или компромиссы не допускались.

Комиссары неохотно согласились выполнить требования Трилля. Был заключен договор, подписанный обеими сторонами и торжественно скрепленный печатью Дендрологического института. Трилль немедленно приступил к работе. Произвели геодезическую разведку, разметили координаты будущих перпендикулярных проспектов, и на участке рядом с центральной площадью возвели здание-прототип — в окончательном виде это было семиэтажное сооружение, изготовленное исключительно из драгоценного коричневато-красного дерева и увенчанное великолепным полусферическим куполом. Впоследствии в этом здании разместилось управление Дендрологического института.

Прототип заслужил всеобщее одобрение — даже критики Трилля замолчали. Но именно в этот момент, когда карьера Трилля была в зените, здоровье предало его. Трилля хватил апоплектический удар; ему спасли жизнь, но он остался паралитиком, почти неспособным говорить и двигаться.

Трилль понимал, что не сможет закончить проект строительства города в том виде, в каком он его задумал, но в то же время ему пришла в голову идея, послужившая решением всех возникших проблем. Одним росчерком пера архитектор приказал строить все городские здания в строгом соответствии с теми стандартами, которые применялись в отношении прототипа; разрешалось изменять только размеры зданий, но не их пропорции.

Смелость такого подхода поразила всех — и сторонников, и противников проекта. Комиссары бурно протестовали — они считали, что, поскольку окончательный план Трилля явно представлял собой безответственный каприз спятившего инвалида, его следовало отвергнуть целиком и полностью. Но перспектива нарушения договора вызвала напряжение в обществе. Как я уже упомянул, мы — сдержанный и трезвый народ. Нам присущи прирожденное чувство личной ответственности и почти религиозное почтение к устоям договорного права. Короче говоря, намерение комиссаров расторгнуть договор с Триллем вызвало такое возмущение, что комиссарам пришлось отступить.