Егор кивнул, не теряя невозмутимости, лишь в серых глазах его промелькнула едва заметная тень озабоченности.

— Он вернется, Настя, поверьте, Ратибор не такой человек, чтобы погибнуть за здорово живешь.

— Правда? — жадно спросила она, тут же сдерживая порыв.

— Правда, — твердо сказал он, потом встал и протянул руку. — До связи, Анастасия, мой телекс у вас есть, звоните, если понадоблюсь, особенно если срочно. В свою очередь, не сердитесь, если позвоню в неурочное время, характер моей работы не позволяет мне владеть свободным временем по своему усмотрению.

— А где вы работаете?

— В одном из детских учебных городков Крайнего Севера, простым учителем.

— «Простым», — невольно фыркнула Настя, провожая Егора. — Будто я не знаю, насколько сложна эта работа. Спасибо за визит. Честно говоря, я захандрила, и вы меня вытащили из болота хандры вовремя. Буду рада новому визиту.

— Доброй ночи, Анастасия.

— Зовите меня Настя или Стася, хорошо?

— Идет. А вы меня Горка или Егорша, так меня мама в детстве называла.

Настя засмеялась, чувствуя удивительное облегчение и желание что-то сделать. Спохватилась:

— Как же я вас найду? У меня нет вашего номера.

Егор оглянулся.

— Уже есть, спросите «домового».

Настя растерянно посмотрела в его умные глаза с блестками иронии, позвала, смутившись:

— Панса, дай мне телекс Егора… э-э?

— Малыгина, — подсказал Егор. — Хорошая память.

— Так вы… интрасенс? — догадалась наконец Настя, припомнив свои мелкие удивления по ходу знакомства, сложившиеся в цепь умозаключения.

— Я шаман первого сука, — серьезно ответил Егор. — По древним легендам шаманского культа, сложенного некогда эвенками и якутами, души будущих шаманов воспитываются в гнездах на суках «мирового дерева», так вот я — шаман из гнезда первого сука. Доброй ночи, Настя.

— Доброй ночи, — ответила Настя и добавила, улыбнувшись, когда он ушел: — Егорша…