— Он один, — без выражения сказал Юнусов. — Как установили мои психологи, судя по всем его связям и привычкам, эта фигура не нуждается в соратниках и друзьях. Но в отличие от вас, коллеги, я не склонен преувеличивать степень опасности одного человека, даже если он экзосенс семи пядей во лбу. Аристарх, ты умеешь успокаивать людей, успокой и меня: как долго будут продолжаться К-явления? Я имею в виду гостей.

Железовский не пошевелился, полузакрыв глаза, феноменальная глыба с канатами вместо нервов, силой робота и душой безнадежно больного человека, болезнь которого называлась «Забава Боянова».

— Не знаю, — сказал он наконец. — Есть мнение, что Конструктор исследует нас, пытается решить какую-то проблему, а какую именно — тайна за семью печатями.

Юнусов слабо улыбнулся одними губами, сухими и бледными, собрав морщинки у глаз.

— Успокоил. Тебе хорошо, сидишь здесь, в центре, как… пуп ГО, и не видишь, что творится на грешной Земле, населенной обычными людьми, не суперменами, со множеством добродетелей и пороков. Самое гнусное, что большинство реагирует на К-гостей негативно: страх, ненависть, желание убить, уничтожить неведомого посланца, нервные срывы, психические расстройства, паника… Если гости будут являться и дальше, вся Система превратится в сумасшедший дом.

Трое смотрели друг на друга, понимая все без слов.

— Когда Конструктор подойдет к поясу астероидов, некого будет защищать, — добавил Юнусов.

— Чего ты хочешь? — тихо спросил Железовский, сдерживая громыхающий голос.

— Не знаю, — медленно, растягивая слова, ответил Юнусов. — Взаимодействие масс в Системе нарушено так, что вряд ли возможно вернуть все в исходное состояние, а перераспределение орбит планет неизбежно ведет к дисбалансу орбиты Земли, твои эфаналитики знают это не хуже моих. Что будет дальше?

— Конструктор подходит к Юпитеру, — проворчал Баренц. — Чего вы хотите?

Юнусов, прищурясь, посмотрел на Конструктора, словно прицелился.

— Забава права, его надо было уничтожить еще в первое пришествие, как советовали серые призраки, но урок съеденного наполовину Марса не пошел нам впрок. — Чего вы хотите? — в третий раз спросил Железовский.

— Немедленного введения экстрамобилизации. — Юнусов встал. — Спасем хотя бы часть человечества. Иначе потеряем все. Я знаю, кое у кого в совете все еще теплится надежда, что мы остановим или уничтожим Конструктора, но я в это не верю. Пошли, Ярополк.

Баренц молча встал, похлопав Железовского по колену.

— Завтра очередное заседание совета.

Вышел вслед за комиссаром-один. Железовский выключил свет и остался сидеть в темноте, неподвижный как изваяние. Поднес ладонь к лицу: пальцы испускали розовое свечение, будто рука была сделана из раскаленного стекла. Щелкнул пальцами — с них слетел рой шипящих искр.