– Умением выкручиваться, помнится, славился как раз некто Штирлиц, – президент развлекался, словно говорили они не о крахе одного из основополагающих проектов, а так, трындели за политику на питерской кухне под чаек лет эдак десять назад. Изредка лениво щелкал «мышкой» маковского ноута – серфил, скотина хладнокровная, адвокатская душа.

– Штирлиц был давно и неправда. Точнее, не совсем правда… В общем, не так все было. Короче, к нашим баранам. Если не родим что-нибудь, как сейчас говорят, креативное – нас просто сметут. И страну заодно угробят окончательно.

– Как вариант – влить в дороги.

– В дороги, конечно, вольем. Но там, сам понимаешь, два минуса. Первый: дорога – она длинная, везде не уследишь. Уведут процентов девяносто, а нам надо, чтоб не больше полуста. Второй: людям надо что-то предъявлять. Весомое.

– Именно. Вот в восьмидесятом ранее объявленный коммунизм как раз Олимпиадой заменили, так почти никто и не заметил. – Усмешка у президента получилась горьковатой.

– Предлагаешь развернуть? Вместо Олимпиады – коммунизм?

– А вот смеяться не стоит. Уровень ностальгии, по всем опросам, шкалит.

– И толку? Ты же сам понимаешь, ностальгия – она до первого столкновения с прелестями той системы.

– А при чем тут прелести? Берем позитив…

– Ну и что конкретно из того позитива? Вон Олимпиаду попробовали из этой темы – и здрассьте, Дедушка Мороз.

Премьер отошел к окну, отдернул тяжелую штору. Облака рассеялись, над искрящимися огнями пока еще купающегося в брызгах шального нефтяного изобилия города заливала небо синеватым светом Луна. Президент оторвался от экрана «Мака», бросил взгляд через плечо замершей у окна фигуры. И сам замер. Надолго, минуты на две. Потом начал говорить – медленно, как будто сам не был уверен:

– А ведь мы туда так и не слетали. Даже тогда.

– Что? – Премьер обернулся, не понимая. Президент смотрел сквозь премьера, в черную ночь. Премьер проследил за взглядом – огни города… ночь… Луна… Он что, действительно?..

Президент продолжил, столь же медленно:

– Я говорю – даже тогда, даже СССР на пике своем, на Луну не слетал. Не смог. Я не автоматы имею в виду. Людей.

– Ты предлагаешь… – Премьер не закончил фразу. Сине-желтый блин в небесах сиял маняще и нагло. Нереальный. Недосягаемый. «Да ну, ерунда», – слова уже готовы были сорваться с языка, но президент успел раньше:

– А что, Луна хуже Олимпиады? Народу понравится.

– Народу… Народу, конечно, понравится. Но при чем тут народ? Проблемы-то у нас не с ним. Нам надо отбить деньги на стройкомплекс и этот самый комплекс чем-то занять. Хотя народ… да, такое народ точно оценит.