– Это вы его в магазин посылали? – спросил Удалов.

– Не совсем так, – ответил Лев Христофорович. – Один зефир забегал ко мне днем, узнать, как выглядит подвенечное платье, и увидел, что я простыл…

– Чего?

– Подвенечное платье, – повторил Минц. – Они решили сделать подарок невесте Гаврилова.

– Ну уж это перебор! Гаврилов третий раз женится. Пускай у предыдущей жены позаимствует.

– Ты живешь старыми ценностями, – возразил Минц. – Нынче молодежь серьезнее относится к атрибутике. Они решили венчаться и полагают, что память об этом событии, включая подвенечное платье, сохранится на всю жизнь.

– Значит, получил у тебя информацию, потом проникся сочувствием и пошел за лекарствами в магазин?

– Разумеется, – сказал зефир. – А как бы вы поступили на моем месте, Корнелий Иванович?

– Я бы вызвал врача, – буркнул Удалов.

– Но вы же знаете, Корнелий Иванович, – в голосе зефира прозвучал легкий укор, – что скажет врач. А я сделаю все то же самое, но лучше.

И тут Удалова прорвало.

– Какого черта! Какого черта вам нужна вся эта благотворительность?

– Корнелий! – попытался остановить его Минц. – Ну зачем такая агрессивность!

Зефир подождал, пока в комнате утихло, и ласково произнес:

– Мы решили все проблемы у себя на родине и теперь несем добро на другие планеты. Мы всех любим, мы хотим счастья всем существам в Галактике.

Удалов уже не раз слышал эти слова и не мог понять: ну почему же они его раздражают? Другое дело – был ли в них подвох. Но за последний месяц все жители Великого Гусляра убедились, что подвоха нет. Как назло, нет.

Удалов сдержанно вздохнул, наблюдая за тем, как ловко зефир, взобравшись на стул, режет на тарелке огурчики и помидоры, готовя салат для больного профессора, которому нужны витамины. Потом он отправился к себе.

Дома тоже было несладко.

Ксения сидела у телевизора, один зефир занимался стиркой, а другой, незнакомый, пылесосил большую комнату.

– Ксения, – сказал Корнелий Иванович. – Ну нельзя так все пускать на самотек.