Быстро светало. Словно отдохнув за ночь, в мир возвращались краски. Лоб Белогурочки был перетянут металлическим обручем, украшенным аметистами, за обруч заткнуто большое синее перо, словно Белогурочка играла в индейцев. Она походила на мальчишку. Волосы острижены коротко, торчат бобриком, тонкий нос с горбинкой, раздутые ноздри, впалые щеки, глаза внимательные, настороженные. На Белогурочке была черная кожаная куртка с нашитыми на нее костяными пластинами, короткая юбка доставала до середины бедер. Руки обнажены, за широким поясом два ножа.

– Они за нами гонятся? – спросил Андрей.

– Не сейчас. Позже. Но они не успеют.

– Объясни, – сказал Андрей. Ему очень хотелось сойти с коня – он все-таки не создан для верховых прогулок. Но перед девушкой было неловко признаваться в этом. Она казалась девицей-кентавром – одно целое с конем.

– У нас мало воинов, – сказала Белогурочка. – Совсем мало. Сколько пальцев на руках. Понимаешь?

– Десять.

– Десять. И еще два. И отец мой больной. Отец сказал: Октин Хаш нарушил мир. Октин Хаш враг. Враг наш и наших друзей. Ты понимаешь? Он убил господина Конрада. Он убил Медею. Он увел в плен троих мужчин.

– Акселя убили?

– Акселя убили. А мы не могли убить Октина Хаша. У него много людей. Они смотрят. Потом мой брат прискакал и говорит: того, кто прилетел вчера, повезли к святилищу ведьм. С ним две руки воинов и колдун, который не мужчина. Тогда я сказала: мужчина, который прилетел вчера, – великий вождь Андрей. Отец болен. Нам нужен новый вождь. Ты будешь мой мужчина. Ты понимаешь?

– Почти все, – сказал Андрей, сдерживая улыбку. Он и не подозревал, что его судьбой намерен распоряжаться не только Октин Хаш.

Белогурочка угадала улыбку в его глазах.

– Не смейся! – Она ударила коленями коня, и тот взвился на дыбы. – Ты будешь смеяться – я тебя убью. Нельзя смеяться надо мной. Духи увидят, что смеются над дочерью вождя, и будет позор нашей стае.

– Я не смеюсь, – сказал Андрей. – Рассказывай дальше.

– Мы догнали вас у маленького леса, где надо спать.

– Почему мы выехали вечером, – спросил Андрей, – а потом остановились?

– Это ясно, – сказала Белогурочка. Почему-то она полагала, что ясное ей должно быть ясно и Андрею.

Она замолчала, прислушиваясь. Последние звезды погасли, где-то в тумане у воды глухо запела птица.

– Все, – сказала Белогурочка. – Катурадж.

– Что?

– Катурадж – это значит «прощай», – сказала девушка.