— Не увлекайся, Оуэн! Здесь не безопасно. Это ловушка: зеркала показывают тебе то, что ты хочешь увидеть. Пойдем отсюда.

Оуэн позволил увести себя из лабиринта, и весь отряд снова пошел тесной группой, пока зеркальный зал не остался у них за спиной. Каждый увидел в зеркалах что-то такое, о чем не захотел рассказывать остальным. Войдя в зону телепортации, они навсегда покинули зеркальный зал, но их отражения остались блуждать в зеркальном лабиринте.

После очередной телепортации Оуэн попал в царство льда. Пол покрывал ковер из пушистого снега, с потолка свешивались длинные сосульки, а стены были расписаны инеем. Было настолько холодно, что Искатель невольно поежился. Он поплотнее закутался в плащ, засунул руки под мышки и, с трудом согреваясь, смотрел на облачко пара, выплывавшее из его рта. Как только здесь появились спутники Оуэна, они сразу же сбились в кучку — все, кроме Муна, который с одинаковым пренебрежением переносил и жару, и холод.

Морозный воздух прояснил сознание Оуэна. Он медленно осмотрелся по сторонам. В воздухе переливалась почти прозрачная дымка. По сравнению с другими залами это помещение не было очень большим, и все же оно производило странное впечатление: стены, казалось, должны отъехать в стороны, чтобы масштабы зала соответствовали его значительности. Посередине, от пола до потолка, комнату заливал широкий поток света. В самом центре этого серебристого светового столба неестественно прямо, точно бабочка, приколотая булавками, стоял человек.

Оуэн, в котором любопытство смешивалось с благоговейным страхом, подался вперед. Слыша, как хрустит у него под ногами, Искатель невольно подумал, что до него ни один человек не ступал на этот снежный покров. Ему показалось, что он шагнул в далекое прошлое, в тот век, когда Империя была юной и расцветающей. Отважные и дерзкие люди изваяли ее из безжизненной пустоты космоса. В те времена великими были и герои, и злодеи, каждое событие было достойно анналов истории. Дорога Империи была проторена гигантами, и один из них находился в этом зале. Оуэн остановился перед колонной из серебристого света и стал разглядывать того, кто стоял в ее сердцевине.

Он был высок и худощав, хотя мускулам на его руках мог позавидовать и борец. На вид ему было чуть больше пятидесяти лет. Его суровое, словно вырезанное из кости лицо украшала серебристо-седая эспаньолка. Длинные седые волосы были собраны на затылке в «конский хвост». Его одежду составляла потертая меховая куртка, перетянутая кожаным поясом, кожаные штаны и высокие сапоги, которые уже разваливались по швам. Его запястья были украшены золотыми браслетами, на пальцах поблескивали золотые кольца. У бедра висел длинный меч в ножнах, а из кобуры на поясе выглядывала рукоятка огнестрельного оружия непонятного образца. Всем своим обликом он производил впечатление отдыхающей силы. Казалось, что он, собираясь с мыслями, просто закрыл глаза, но может в любой момент открыть их и зорко осмотреть свои владения.