Каждый раз, когда в «Логово Большого Червя» поступал новый заключенный, в его мозг вживлялся искусственно выведенный и запатентованный Империей паразит — «личинка Большого Червя». Личинка не позволяла экстрасенсу применять биополе по своему усмотрению, а вещество, которое она выделяла в процессе жизнедеятельности, делало экстрасенсов и клонов покорными и безразличными. Если же кто-то из заключенных вырабатывал иммунитет к ферменту личинки и задумывал побег, личинка выжигала мозг.

Если заключенные нарушали режим или утаивали информацию, Большой Червь с помощью личинок проникал в самые глубины их непокорного сознания и изнурял страшными кошмарами, которые имели все признаки реальности, за исключением одного: они не позволяли заключенному умереть, даже если он очень этого хотел. Своими кошмарами Большой Червь наставлял, принуждал, наказывал пленников, но иногда пользовался ими просто для развлечения. Власти не придавали беспределу никакого значения: заключенные все равно были обречены на смерть. С помощью личинок Большой Червь мог держать под контролем каждого заключенного. Это было намного проще и дешевле, чем устанавливать сотни индивидуальных блокираторов биополя. Ученый, разработавший генетический код личинок, получил солидное вознаграждение, — правда, потом и его самого сгноили в бункере № 9 во избежание утечки информации.

Другим любимым развлечением Большого Червя был осмотр тех отвратительных монстров, которые появлялись на свет в результате экспериментов над клонами и экстрасенсами. Слишком опасные, чтобы жить на свободе, слишком полезные, чтобы их умертвить, они ревели и шипели в камерах, царапая когтями бетонные стены. Уже не люди, но больше чем животные; дикие, отвратительные, не знающие боли и страха, они пренебрегали любыми приманками Червя, но он не оставлял попыток приручить их. Он то и дело связывался с ними, бередил сознание находившихся там чудовищ, а они поднимали такой яростный рев, что сотрясались стены. Для них он был таким же монстром, как и они сами. Заглядывая в их души, Большой Червь заходился довольным смехом.

Его сознание могло свободно проникнуть в мозг каждого узника, в котором поселилась личинка. То и дело кто-нибудь из заключенных чувствовал внутри себя его легкое прикосновение, похожее на холодок, веющий из могильного склепа. Это означало, что пришел он — повелитель кошмаров, огромный, отвратительный и безжалостный владыка личного ада.

* * *

Финлэй Кэмпбелл лежал, свернувшись калачиком, на полу заброшенного цеха. Его бил крупный озноб. Еванжелин стояла возле него на коленях и, оглаживая горячий лоб, шептала какие-то нежные успокаивающие слова. Финлэй и душой, и телом чувствовал себя до предела изможденным, больным и подавленным. Мысли Большого Червя колючей проволокой прошлись по сознанию и оставили его беззащитным, разделившим участь Дженни Психо. Она, конечно, не могла знать о его визите, но от этого Финлэю не было легче: он чувствовал, что бессилен помочь Дженни или любым другим жертвам Большого Червя. На лице Финлэя появилась улыбка безжалостного мстителя, он крепко сжал кулаки. Он должен расправиться с чудовищем в логове и, может быть, тогда его душа вновь исцелится.