— Выбор всегда есть, сударь. Мы можем сражаться или убегать, быть сильными или слабыми. Обрести радость в бою и не кланяться негодяю. Ты происходишь из рода воинов, которые не сдавались даже в более безнадежных ситуациях. И не шли на мир с врагом, которому не верили. «Встать лицом к опасности и возвыситься над обстоятельствами» — вот наш девиз. Мы встречали врага с мечом в руке и с улыбкой на губах. Мы всегда были героями, воинами, хозяевами своей судьбы.

— Прибереги эти бодрые речи для тех, кто может поверить в них, — сказал Оуэн. — За свою жизнь я досыта наелся ими. Твои принципы не спасли моего отца, на которого напал умелый и хладнокровный убийца. Они не спасут и нас, когда сюда прилетят звездолеты Лайонстон. Мы вшестером противостоим всей Империи. Согласись, что наши шансы ничтожны. Наша единственная возможность выжить связана с пробуждением расы механизированных людей — которые, кстати, могут не подпустить нас на пушечный выстрел — и привлечением их на свою сторону. При этом у них не должно возникнуть мысли пойти войной против всей человеческой цивилизации, как они уже сделали однажды. Мы малочисленны, плохо вооружены, у нас нет денег. Я — историк. Знаю, чем кончались восстания без солидных капиталов, хорошо организованной армии и сырьевых ресурсов. У нас нет шансов на победу, Жиль. Ситуация подсказывает, что нас ждет конец, причем кровавый и мучительный.

— Если нам суждено умереть, то лучше умереть достойно, — снисходительно улыбнувшись, сказал Жиль. — Умрем в бою и утащим за собой в могилу столько подонков, сколько сможем. Если ты считаешь, что другого будущего у нас нет, отправляйся вниз и поработай мечом. Пусть они подороже заплатят за свою победу.

— О, как романтично! Ты бы понравился моему отцу. Он тоже верил в эту чепуху, однако умирал одиноким, на городской улице. Его внутренности вывалились на землю, и прохожие за версту обходили его, не желая наступить в лужу крови. Впрочем, для тебя такие речи вполне естественны. Ты же был Верховным Воином, командовал армиями. А я никогда не хотел воевать. Все, что мне хотелось, — это остаться наедине с книгами и писать историю Империи. Вместо этого я вынужден сражаться и убивать людей, которых даже не знаю. Или возглавить восстание, в целях которого я еще не разобрался.

Даже если мы каким-то образом победим, какое место я смогу занять в новом государстве — Империи Джека Рэндома? Я — бывший аристократ и олицетворяю собой все то, от чего он хочет избавиться. В конце концов они будут судить меня за эксплуатацию народных масс. А твоя романтическая болтовня о врагах, которых надо утащить с собой в могилу? Разве ты не помнишь, к чему это привело тебя? Ты включил «генератор тьмы». Сколько миллиардов невинных людей ты похоронил? Ты знаешь, как тебя называют в исторических трактатах? Величайшим убийцей всех времен и народов!