Эти плоды им обоим были хорошо знакомы — их часто подавали к столу и у Сталия, и на базе, снабжавшейся местными продуктами, чтобы не тратить портативные запасы корабля. Но при подаче на стол их вскрывали специальным ножиком, который имелся на каждой таллирианской кухне, а у них сейчас ничего подобного не было.

— Дай мне свою шпильку, — попросил Резкий.

Кира вытащила из кармана почти просохших джинсов одну их металлических вещиц. Резкий с силой ударил к кожуру. Просекая отверстие, затем прищурился и вогнал клинок рядом с получившимися дырками — и так раз за разом нанес удары, в результате которых получилась перфорация. По этим линиям он разломил плод на две половинки.

— Хм, — взглянул он критически на розовую сочную мякоть. — Не будешь же ты выгрызать ее оттуда…

Он решил воспользоваться шпилькой еще раз и взрыхлил мякоть.

— Иди сюда, моя маленькая, — поманил он Киру, усаживаясь на теплый камень на берегу озера. И оставляя на нем место Кире.

Она подсела, все еще в белье, но уже подсыхающем на солнце и постепенно скрывающем ее тело хотя бы частично. Уже молочно-белая кожа не была столько открыта вся, и основное внимание привлекала насыщенно-голубая ткань с нежной вышивкой.

Резкий взял кусочек плотной и душистой мякоти фрукта, стряхнул с него лишний сок — его можно будет выпить в завершение трапезы из чаши, в которую постепенно превратится шкурка. Он поднес кусочек к губам Киры, удивившись, насколько они похожи — розовая мякоть сладкого фрукта и ее выпуклые губки, такие нежные и гладкие, потому что она не имела привычки закусывать их от напряжения.

Кира взяла губами у него угощение — не было смысла отбирать у него из рук и отправлять в рот, а другого кусочка еще не было, он отломил только один. Она потянулась за джинсами, чтобы взять еще одну шпильку — половинок было две, и они могли спокойно поесть, а при желании слазить за следующим фруктом. Кира любила и умела лазить по деревьям, и ей бы не составило труда.

— Кира, не порти мне удовольствие… Пожалуйста, — негромко сказал Резкий, и она уступила.

— Ты только про себя не забывай, — в свою очередь попросила она его.

— Хорошо, не буду, — в его голосе звучали покорность и лукавство одновременно.

Резкий зачерпнул крупный кусок, подхватил его и отправил себе в рот, но зацепил зубами только краешек, приблизив второй край к самым губам Киры и показав ей глазами на него. И Кира не смогла устоять — тоже ухватилась за сочную мякоть. Их губы сблизились в тот момент, когда ломтик был перемолот их крепкими зубами, а сок сделал поцелуй еще более сладким.