Она была влюблена и была любима. Она никогда не слышала Песни песней, потому что была рождена под созвездиями, лишь отдаленно напоминающими созвездия Земли. Но если бы кто-нибудь смог перевести на ее язык, звучащий как шум ветра в скалах и крик чаек над прибоем, слова, от которых хочется смеяться и плакать одновременно, ибо скоротечна человеческая жизнь… «О, ты прекрасна, моя возлюбленная, ты прекрасна! Глаза твои голубиные под кудрями твоими и волосы твои, как стада коз, сходящих с горы. Как лента алые губы твои, и уста твои любезны, как половинки гранатового яблока — ланиты под кудрями твоими».

— Ах да! — воскликнула бы она, — Да!

Она не может слышать меня, но вздрагивает во сне и садится. Одно неуловимое движение, и она сидит. Обнаженный стан ее выпрямлен, одна нога подвернута под себя, вторая согнута в колене и упирается в землю. Голову она положила щекой на колено и смотрит в темноту. Ноздри ее подрагивают, жадно втягивая в себя запахи ночи, губы полуоткрыты. Она напряжена и расслаблена одновременно. Она не может ни видеть, ни слышать меня через миллионы миллионов километров, что разделяют нас. Зато я ее вижу отлично. Грива волос ее свешивается вниз, закрывая голень до половины. Глаза ее кажутся огромными в темноте и, если присмотреться, можно заметить в них отражение созвездий, что лишь отдаленно похожи на созвездия Земли.

«О, как любезны ласки твои, сестра моя, о, как много ласки твои лучше вина, и благовония мастей твоих лучше всяких ароматов! Сотовый мед каплет из уст твоих, молоко и мед под языком твоим».

— О да, — прошептала бы она, — о да. — Это все о моей возлюбленной. Это так, потому что… в ней целый мир.

— Целый мир?

— Да! Говори еще. Еще!

Еще? «Прекрасна ты, возлюбленная моя, любезна. Единственная, голубица моя, чистая моя. Шея твоя, как из слоновой кости; глаза твои — озерки Есевонские. Стан твой похож на пальму и груди твои на виноградные кисти. Уста твои, как отличное вино».

— Да. Еще!

«Пленила ты сердце мое, сестра моя, пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих. Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе. Как привлекательна ты своей миловидностью. О, как прекрасны ноги твои! Округление бедер твоих, дело рук искусного художника! Заклинаю вас: не будите и не тревожьте моей возлюбленной, доколе ей угодно».

— Не будите…

— Конечно.

— Не тревожьте ее…

— Нет.

— Это ее последняя охота.

— Последняя охота?

— Да. Кто ты?

Кто я? Секунду я колеблюсь.

— Расскажи мне об охоте.