– Ты лжешь! – зарычала восьмерка. – Отдай ее!
Невил так приглушил звук, что Равна едва слышала его.
– Ты сдурел? – зашипел он. – Пойми же, она мертва, я могу показать тебе труп. Просто…
Джефри бросился на него:
– Ты убил…
Но прежде чем он успел вцепиться в Сторхерта, подоспели дружки Невила и скрутили его. Магнат развалил пирамиду и, с грохотом грянувшись на доски, зарычал на своего охранника. Стая шарахнулась прочь и перенацелила ружья так, чтобы не попасть в Джефри.
Джефри утащили вниз по лестнице. Вокруг Равны образовалась пустота, и туда вполз чей-то незнакомый шепот:
– Смотри на стену рядом со мной.
Равна вздернула голову. Древорезчица? Может быть.
Магнат тоже поднял головы и скользнул по сцене, нацелив уши на Шкуродера с Древорезчицей. Слышал ли он Шкуродера?
А теперь послышался треск ломающихся досок. Часть стены выгнулась наружу на сантиметр. Опять треск, и снова, и снова. Магнат отскочил.
На сцену упала деревянная панель, а из дыры вылезла… Йоханна с иззубренной доской наперевес.
Она запыхалась, ее фиалковые глаза дико сверкали, и она была несомненно жива.
Девушка швырнула доску перед восьмеркой и раздельно сказала в нацеленные на нее морды:
– Привет. Я Йоханна Ольсндот.
Очутившись перед объектом своей ненависти, Магнат странно медлил. Он отступил, покрутился, словно виденные Равной на цирковых представлениях зрители. Или, скорее, как убийца, смакующий момент.
Йо упала на колени и склонила шею набок, имитируя подчинение синглета.
Челюсти защелкали по обе стороны ее глотки. Магнат распихивал собственных элементов, пробивая стоявшему позади дорогу к девушке. Двое схватили Йоханну за руки и поволокли направо, в свободный угол сцены.
– Прежде чем ты умрешь, мы поболтаем, – проскрежетал он.