— Твои чары против меня бессильны, — его губы дрогнули улыбкой.

А ведь хотелось…

Что ему хотелось, было неважно. Да и солгал он, точно зная, что она не поверила. Сила их женщин оказалась другой, но именно перед ней они были готовы сдаться.

— Ой, ли?! — лукаво дыхнула она ему прямо в ухо.

И ведь никакой провокации — насытившаяся долгими играми страсть больше не требовала продолжения, но каждое ее прикосновение, каждый вздох, каждый звук, соединял их, приближая друг к другу…

— Нет, Арлия! — он оттолкнул ее, уже готовый сорваться в пропасть совершенно иного удовольствия.

Забытье… Когда уходило все, что становилось тоской, отзывалось болью, кричало отчаянием, рождало пустоту, в которой оставался лишь ты…

Рывком поднялся с кровати, успев укрыть женщину покрывалом.

Воздух был свеж. Не для него, для нее.

— Да, Аршан, — она оказалась за его спиной. Гибкая, быстрая… Ладони легли на плечи, сползли вниз по рукам, перехватив запястья. — Этот мир — наш. И мы будем защищать его наравне с вами. И еще, — она успела закончить до того, как он произнес очередное «нет», — нам не страшны отступники.

— Вы — наша сила, — легко, чтобы не причинить боли, вырвался он из захвата, развернулся к женщине. Прижав к себе, наклонился вперед, заставив ее прогнуться, дотянулся до покрывала, накинул, укрыв с головой, потом приподнял, поставив на свои стопы, и только после этого произнес твердо и бескомпромиссно: — это — закон!

Арлия обхватила руками за талию, щекой прижалась к груди… Вздохнула… как могла бы вздохнуть мать, сожалея об очередной проказе сына.

Она была младше, но разве тайна жизни, которой владели женщины, не делала ее взрослее?!

— Три тысячи лет…

— Настоятельницы Храмов приняли решение!

Она сделала шаг назад, лишая своего тепла… Аршан не стал удерживать. Скинула покрывало на пол, оставшись перед ним обнаженной, абсолютно открытой.

Пробившийся сквозь искажающее поле луч прожектора ударил по смуглой коже, растекся по ней, вычерчивая резкие тени там, где до этого были мягкие линии…

— Звучит, как ультиматум, — глядя на нее так, как если бы видел впервые, медленно выдавил он из себя, сдерживая не бешенство — ураган, способный смести все, что встретится на его пути.

Женщины!

То, ради чего…