Я знала, что так и будет. Но продолжала надеяться и… верить.

Надеяться и… верить…

«Нас было трое, но мы были, как одна. Одна цель, одна надежда, одна вера в то, что все получится. Даже мечту и ту мы разделили на троих.

О тишине, в которой не будет напряженного ожидания. Только покой…»

Мой покой был пустотой… Без него…

— Капитан! — рывком отстегнув страховочные ремни, выдернул меня из ложемента Торрек. — Капитан!

Глаза в глаза…

Мой покой был пустотой… Без него…

— Маршевые? — прохрипела я, продолжая смотреть на домона. Главное… не туда, где больше не семафорил адмиральский вымпел.

— Девяносто восемь, — четко произнес он, все сильнее сжимая мои плечи. — До зоны погружения девяносто секунд.

— Принято, — отводя взгляд, отозвалась я. Отстранилась, опустилась в ложемент, выпрямилась, глядя в черную пустоту. — Готовность к погружению…

Жизнь… за жизнь…

У войны были свои законы…

* * *

Около часа в погружении, затем еще три на крейсерской. Потом опять разгон и… спасительный четырехчасовой прыжок.

Четыре часа, когда я могла просто забиться в свою каюту и… молчать. Не пытаясь понять, осмыслить, принять… Просто смотреть перед собой и… молчать, зная, что больше никогда не услышу его голоса, не увижу лица, не прикоснусь к его коже, не почувствую тепла его губ…

Наше счастье было коротким… То, что оно — было, меня нисколько не утешало.

Впрочем, утешают, когда больно. Мне больно не было. Просто никак.