— Капитан Карилис, искин к работе готов, — донеслось из командирского комма. — Прошу идентифицировать себя по стандартному протоколу подтверждения личности и внести в реестр личности и состав действующей команды для эффективного продолжения работы и поддержания устойчивых сигналов между членами команды.

Стоящая рядом с Яном Аша внезапно отшатнулась, уставившись на свой комм, прижала ладонь ко рту и вытаращилась в темноту позади капитана. Карилис медленно обернулся, готовый ко всему, но явно не к увиденному. С песка, подвывая и протягивая вперёд руки, поднималось тело Дариуса. Он стонал, скулил, выпучивал глаза и страшно вращал ими, кривя рот в оскале и щелкая зубами. Аша поискала взглядом своё оружие. Копье сломалось, ножи так и остались торчать в стволах ближайших деревьев, а Дариус уже встал на ноги, неторопливо и медленно шагая к ней. Ксеноформы, на которых Грос не обращал внимания, расступались, но следили за его движениями с интересом, неотрывно глядя за каждым шагом экзекутора. Он завывал, срываясь с высокой ноты на хриплый стон, тянул к Аше скрюченные пальцы и плевался в её сторону. Карилис, не умевший по долгу службы впадать в религиозные, колдовские или иные формы ступора, с размаху врезал подковылявшему Дариусу в челюсть.

Тот опрокинулся на спину, издав серию нечленораздельных звуков и подняв вверх тучи песка ботинками. Лиам и Вильям тут же оказались рядом с Карилисом, выхватывая небольшие энергетические пистолеты, потрескивающие накопителями в магнитных катушках.

— Человек Янис Карилис, — внезапно обратилась к нему Уна, — что значит «любимый большим парнокопытным животным недалёкий сын сменившего пол любителя задних форм сношений»?

Ян моргнул, не в силах понять, что имеет в виду ксеноформ. Уна указала на лежащего в песке Дариуса, пояснив:

— Он это сейчас сказал тебе. Мы не до конца понимаем некоторые формы ваших жаргонных выражений, — пояснила она. Карилис махнул рукой Лиаму и бросился к Дариусу. Аша продолжала стоять, как вкопанная, глядя расширенными глазами на Дариуса. Тот поднимался медленно, ругаясь уже членораздельно.

— Совсем охренел от своей работы, драный кусок комитетского говна? — выдал он, потирая челюсть и захромал, опираясь на руку комитетчика. — Зачем в челюсть-то давать? А ещё друг называется…

Аша икнула. По её лицу пробежало выражение недоумения, тут же сменившееся странным блеском в глазах, похожим на безумие. Дариус мрачно оглядел всех, остановив взгляд на Шерри.

— Женщина, сколько раз говорить тебе, что стрелять надо в тело, а бить в лицо?