Палуба уже не дрожала, а мелко вибрировала, но и это ощущение быстро прошло, когда система снова включила освещение и продула фильтры подачи воздушной смеси в рубке. Солнце Аламхады, сверкнув на отдалённых хрупких и высоких башнях священных зиккуратов, ударило в главный обзорный экран, представленный сплошным сверхпрочным прозрачным куском полистекла. При необходимости оно затягивалось внешними двойными щитами, но всегда оставался риск, что одну из систем заклинит или она будет повреждена в случае атаки на судно. Из внешних динамиков, настроенных на чувствительность к звукам с поверхности, донеслась длинная, тягучая и переливчатая мелодия. Длинные изогнутые рога местных горных животных в руках священников Аламхады, издававшие эту мелодию, созывали жителей на утренние молитвы Аллеху Више и пророку Аммаду. Звуки разливались по рубке, заставляя склонить голову и по неволе проникнуться величием и суровостью жизни на этой негостеприимной планете. Небо стремительно светлело, превращаясь из чернильно-звёздного в прозрачно-голубое.

— Старт через десять минут, капитан.

Появившийся искин всё ещё был похож на Яниса, но что-то в нем изменилось после того, как он вернулся от ксеноформов два года назад. Теперь он помнил только свои задачи, своё имя и историю появления именно такого своего образа. Индиго знал, что когда-то, совсем недавно, служил Комитету, участвовал в сражении при Гефее, едва не погиб и чуть не потерял свою личность в матрицах и кристаллах окончательно.

Но помнить — это не значит жить, как любил говорить Госсершвейн.

— Капитан, мы прибыли согласно штатному расписанию и готовы приступать к несению своих обязанностей, — послышался голос Атарха. Помятое и слегка приведённое в приличный вид лицо бывшего подполковника орбитальной базы на Иридии выглядело раздражённым и невыспавшимся.

— Молодожёны сейчас загружаются, мои люди тоже. Вильям ждёт нас на Катальде, если ещё окончательно не сбился с пути и не начал показывать фокусы в местном цирке, — поморщился Госсершвейн. После гибели Лиама его друг некоторое время находился в прострации, не в силах поверить в то, что произошло. Тело Лиама достали, но опознать его смогли не сразу.

— Не думала, что вы тут появитесь, — улыбнулась Карла Миролич. Она бросила рассеянный взгляд на соседнее кресло, каждый раз терзаемая смутным ощущением, что в нем должен кто-то находиться. Некто знакомый, молчаливый и, вполне возможно, излишне флегматичный. Но место оставалось пустым, и Карла отгоняла от себя странные мысли о несуществующем помощнике.