Эдеард вернулся в большую спальню. Кансин всегда восхищалась парадными комнатами Дворца-Сада. Она утверждала, что такими должны быть все городские здания: сочетание древней архитектуры Маккатрана с практичными усовершенствованиями специально для людей. С Кансин они неплохо прожили вместе пару лет, хотя, говоря откровенно, после все возраставшей раздражительности Кристабель его устроил бы кто угодно. В то время как постепенно разрушался его брак, жизнь с Максеном стала невыносимой для Кансин, так что они просто не могли не сойтись.

Максен, после того как покинул особняк в Сампалоке, стал опускаться все ниже и ниже, что сильно расстраивало даже Эдеарда. Но он ничем не мог помочь другу – пока не мог. Максен отвернулся от старых друзей, от своих детей, от политических союзников – от всех, кто стоял между ним и его страстью к еде и выпивке, а также его неослабевающей жалостью к самому себе. Кроме того, он решительно отвергал единение, к которому стремился Эдеард. Ему ни к чему была растущая солидарность горожан, превращающая общество в одну большую семью, хотя открытые для всех мысли могли бы помочь ему вернуть прежнее достоинство и решительность.

В последний раз Эдеард обратил к нему про-взгляд три недели назад. Бывший глава Сампалока представлял собой жалкое зрелище. Живя в убогой комнатке в районе Кобара в полном одиночестве, он растрачивал остатки денег на дешевое пиво и еще более дешевую еду в ближайших тавернах. Реакцией на вторжение в личную жизнь стала обличительная речь, не утихавшая целый час, пока Максен не начал запинаться, а потом и вовсе не погрузился в пьяную дремоту.

Эдеард устыдился и разозлился одновременно и быстро отвел провзгляд. Максен был одним из его старых друзей, и ему следовало как-то помочь. Его готовность сдаться каким-то демонам из Хоньо вызывала у Эдеарда недоумение и презрение. Максен всегда был сильным человеком, но в угаре алкогольных паров и дыма кестрика он всегда винил в своей неудавшейся жизни Эдеарда, и в первую очередь его стремление к единению. Однако жители Маккатрана нуждались в доверии и взаимопонимании, Эдеард не сомневался в этом и не мог остановиться из-за одного человека, какой бы важной ни была для него дружба Максена.

И отношения Эдеарда с Кансин сказались на Максене не лучшим образом. Их связь стала самым болезненным ударом по его гордости, и Эдеард понимал, что после этого их воссоединение уже невозможно, ни один из них не сумеет усмирить свою гордость и сделать шаг навстречу другому. Так получилось, что за объединение города ему пришлось заплатить дружбой старинного приятеля, а если так пойдет и дальше, то и его душой, поскольку ни один Небесный Властитель не поведет к Ядру ожесточившуюся и неудовлетворенную душу Максена. Но выбора у Эдеарда не оставалось. Теперь он только день за днем откладывал неизбежный шаг. Но скоро придется применить мягкое принуждение, и тогда можно будет постепенно вернуть Максена к тем, кто его любит.