– Да, отец… расскажите мне, что я должен буду делать во время поминовения моего папы, Баслима?

– Ничего особенного. Ты будешь сидеть в первом ряду и подавать реплики во время молитвы по усопшим. Ты знаешь слова?

– Не уверен.

– Я запишу их для тебя. Что же касается остального… будешь делать то же, что и я для своей матери, твоей бабушки. Смотри, а когда наступит твоя очередь – делай то же самое.

– Понятно, отец.

– А теперь успокойся.

К удивлению Торби, капитан Крауза встал на движущуюся дорожку, уходившую в сторону от места встречи, а затем свистом подозвал автомобиль. Экипаж мчался гораздо быстрее, чем было принято ездить на Джаббале, и почти так же лихо, как на Лозиане. Едва успев обменяться парой слов с водителем, они прибыли на железнодорожную станцию. Поездка была такой стремительной, что Торби не успел даже разглядеть город Артемиды.

Он удивился еще раз, когда отец купил билеты:

– Куда мы едем?

– За город. – Крауза посмотрел на часы. – У нас масса времени.

Монорельсовая дорога давала восхитительное ощущение скорости.

– С какой скоростью мы движемся, отец?

– Полагаю, около двухсот километров в час. – Краузе пришлось повысить голос.

– А кажется, что еще быстрее.

– Достаточно быстро, чтобы свернуть шею. Быстрее и ехать-то нельзя.

Ехали они полчаса. Металлургические заводы и фабрики больших верфей уродовали местный ландшафт, но все это было ново и необычно, и, рассматривая то, что открывалось взгляду, Торби решил, что принадлежащие Саргону заводы – мелкие лавочки по сравнению со всем, что он увидел здесь. За зданием станции, на которой они сошли, тянулась длинная высокая стена; Торби разглядел стоящие за ней звездолеты.

– Куда мы приехали?

– На военный космодром. Мне нужно встретиться с одним человеком, и сегодня самое подходящее время.

Они подошли к воротам. Крауза остановился и осмотрелся: вокруг никого не было.

– Торби…