Серо-желтые, с шоколадными полосами на спине, мешкопсы атаковали, будто зубастые осы. А уж как они зевали после обеда – это вообще песня. Их пасти раскрывались непомерно широко. Челюсти образовывали практически прямую линию – змеи, и только! Честное слово, зрелище стоило потраченных денег.

У Марийки не было пригласительного билета на аттракцион. Но утром ей выдали временное удостоверение сотрудника зоопарка – так поступали всегда, для простоты взаимоотношений. И не надо всякий раз оформлять пропуск туда-сюда, и девушке – удовольствие.

Пусть гуляет, смотрит.

Администрация забыла принять во внимание киноидную сущность Марийки. Сумчатых волков от зрителей отгораживал силовой барьер. Чувачи-киноиды без разбега берут до двух метров. С разбега – два метра семьдесят сантиметров. Барьер был более чем трехметровым. Но за барьером хищники резали овец.

Зеваки расхохотались, когда милая блондинка прыгнула и сорвалась, отброшена защитным полем. Она сделала вторую попытку. И третью.

А после шестой неудачи кинулась на зрителей.

Что-то непоправимо сломалось в ее мозгу. Сумчатые волки оказались вне вольера. Хохот превратился в лай. Белозубые ухмылки – в оскаленные пасти. Жажда зрелищ – в жажду крови. Пресыщенность – в вечный, терзающий внутренности голод.

Убивая, Марийка знала, что поступает правильно.

У ее отца, Принца Марека, пальцевая хватка достигала 25 стандарт-атмосфер. Дочь отстала от блистательного родителя всего на три атмосферы. Зато в ее дипломе стояло: «Злобность – 21 балл. Недостатки (атаки с безопасного расстояния; хватки редкие и неболевые) отсутствуют. Ловкость – 16 баллов. Безукоризненна, под удар не попадает…»

Мешкопсы хрипло лаяли в вольере, поджав хвосты.

Им было страшно.

– Проклятье! – рявкнул бывший агент Марека Геджибоша, узнав из новостей о второй трагедии. – Они что, рехнулись? Кто пустил девочку на кормежку?!

Говорят, он даже набил морду директору зоопарка. Приехал, отыскал и без слов врезал кулаком. Вряд ли: дерущийся агент – штука фантастическая. Но так или иначе, он подключил все связи, нанял лучших адвокатов, и те добились статьи «Убийство в состоянии аффекта».

– Состояние аффекта не лишает лицо, совершившее убийство, вменяемости, – сказал защитник на предварительном слушании. – Оно способно осознавать характер совершаемых действий и руководить ими. Но я настаиваю, что физиологический аффект следует отличать от патологического. Последний отличается глубоким помрачением сознания, что лишает виновного возможности осознавать свои действия и руководить ими. Соответственно, он исключает основания уголовной ответственности. Учитывая специфику наследственных модификаций подзащитной…