– Ваша правда, Бижан. Вы не подозреваете, насколько правы. На эстраде пусть делают другие – что угодно. Я же сижу в тени кулис и делаю их. Хотя и это – в прошлом.

– А что в будущем? – спросил вехден.

– Не знаю. В какой-то мере мое будущее зависит от вас.

Гитарист завершил коду. Только что пальцы «йети» терзали воображаемые струны, а глотка изрыгала замысловатый пассаж, стараясь уподобиться электрическому звучанию гитары – и вот Заль молчит. Рядом барабанщик Гив прекратил колотить себя ладонями по коленям.

Музыканты смотрели на лидера-трубача, дожидаясь ответа. Им было очень жаль аппаратуры и инструментов, оставшихся в покалеченном «Нейраме» на орбите Тамира. Но инструменты можно купить новые. И аппаратуру. А будущее не покупается.

– Следы мы замели, – выдержав длительную паузу, начал Бижан. – После второго РПТ-маневра нас уже не вычислить. Но корабль надо менять, и быстро. Фаруд на связь не выходит. Седьмой запрос – глухо. Шансов, что накрылся персональный канал – ноль целых, ноль десятых. Значит, Фаруд просто молчит. Занят, отсутствует; на ковре у начальства. Если он наконец откликнется и спросит о вас, Борготта…

В рубке угнанного спасбота было тесно. Четверо мужчин сидели, соприкасаясь локтями и коленями. Когда Лючано горланил ту лабуду, что называлась текстом «Милой крошки» («Моя крошка так мила, тур-ла-ла, что не сразу мне дала, тур-ла-ла!..»), он чувствовал на щеке жаркое дыхание Бижана – вехден ловко подражал звучанию любимой трубы.

Сейчас щека остыла.

– Я не умею врать, Борготта. Я умею манипулировать правдой. Но Фаруд, в свою очередь, обучен задавать точные вопросы. Вы на борту, и я не стану это скрывать. Я скажу полковнику Сагзи, – Бижан впервые упомянул вслух воинское звание Фаруда, тем самым подчеркивая характер их отношений, – что высажу вас в ближайшем космопорте. И дам денег на билет, если вы стеснены в средствах.

– У меня есть деньги, – глупо перебил Лючано.

Он вспомнил, что карточка, выданная ему Тумидусом, потеряна, а доступ к личному банковскому счету может быть заблокирован по причине рабства, и поправился:

– Наверное, есть.

Вехдены расхохотались, словно он отмочил невесть какую остроумную шутку.

– Я отпущу вас, даже если это будет стоить мне трибунала, – подвел итог Бижан. – И постарайтесь больше не попадаться мне на глаза. Вы отвратительно поете. Мой слух страдает от такого варварства.

– А мне понравилось, – неожиданно возразил барабанщик. – Капитан, ты слишком строг. «Тур-ла-ла!» было вполне приличным.

Жестом велев барабанщику заткнуться, Бижан еще раз набрал код персонального канала гиперсвязи с Фарудом. И снова потерпел неудачу.