Фаэтон с ужасом понял, что Аткинс собирается убить совершенно невинного человека. Он дёрнул Аткинса за руку, крикнул:

— Нет! Стой!

Но Аткинс уклонился и скупым движением подсёк Фаэтона, так, что тот грохнулся на палубу.

— ФАЭТОН, ОСТАНОВИСЬ.

Рядом с изображением Гончей развернулся другой алмазный навес. Он вспыхнул, и на нём проявился образ рослого, жилистого и сурового афинского гопли́та в полном доспехе. В одной руке он держал копьё из ясеня, а вторую закрывал круглый, выпуклый щит. На плече, около пышного плюмажа, восседал стервятник, а у ног лежал шакал. Позади царственного воина стояли две крылатые ведьмы, их лица скрывали медные маски, но змей вместо волос они не прятали.

Фаэтон уставился в наваждение.

— Диомед…?

От головы до пят воина покрывала кровь. Свежие, алые брызги стекали по бурым, давно засохшим кровавым пятнам. Голос гоплита стал немного тише:

— Нет, не Диомед. Я представляю группу Софотеков Воинственного Разума. Полагаю, мой мифологический образ подходит Серебристо-Серой эстетике?

Аткинс продолжал, прищурившись, смотреть на небо. Фаэтон встал, на пол-шажка приблизился, но окровавленный воин его пресёк:

— СТОЙ! Вы уже пытались помешать проведению военной операции вооружённых сил Золотой Ойкумены. Это измена, и по закону Федерального Ойкуменического Сотрудничества она, и только она карается смертью. Не усугубляйте свою вину.

Фаэтон замер.

— Измена? Предотвратить убийство — измена?

— Вмешательство в работу полиции — всего лишь помеха правосудию. Вмешательство в дело армии, причём во время войны — пособничество врагу. Измена — первое преступление в нашем Уложении, и оно же — единственное, упомянутое по имени. Единственный приоритет Группы Военного Разума — сохранение Ойкуменического Сотрудничества от внешних врагов. Не заблуждайтесь. Закон не потерял силы, хоть его и не применяли с Шестой Эры, вас всё ещё могут осудить за предательство и казнить. Дело крайне серьёзное.

Аткинс обратился к экрану:

— Военный Разум!

Объединение Софотеков отдало честь:

— Вас слушаю, сэр!

— Всё, что тут происходит, засекречено. До моего указания вы не имеете права разглашать сведения об попытках Фаэтона помешать выполнению боевой задачи ни Курии, ни какому-либо ещё лицу, исключая членов Парламентского Комитета по Обороне с высоким уровнем допуска. Вы поняли?

— Так точно!