Основной добычей, разумеется, оставались сами пленники. За каждого я планировал выручить не менее трех сотен рублей. Но торговаться начну с пятисот. Может, и повезет…

На этом нехитрая коммерция работорговца не заканчивалась. Только начиналась. Достав из кармана телефон, я набрал номер заказчика. Тот долго не хотел брать трубку. Немудрено — вечерело. Приличные шахтеры и рабовладельцы в такое время уже отдыхают. Но после седьмого гудка, когда я уже, скрепя сердце, планировал перенести сделку на завтра, мне ответили!

— Вынимательно вас слушаю…

— Грачев беспокоит, — представился я. — У меня есть товар.

— Много?

— Четыре, — ответил я.

— Четыре!? — разочарованно протянул собеседник.

— Да, пока четыре, — подтвердил я. — У меня кузов не резиновый. Мне их что, кусками резать и укладывать?

— Ладно, пусть пока четыре, — смилостивился шахтер. — Давай, завтра утром подгребай.

— Мне бы сейчас, — возразил я. — Они за ночь мне весь кузов изгадят. Кто убираться за ними будет?

— Я сказал: утром.

— Э, нет, — усмехнулся я. — Сам знаешь — товар ходовой. Мне все равно, кто заплатит: ты, или НАШисты. Отказываешься брать — сбагрю другим.

— Ладно-ладно, — вздохнул заказчик. — Через сколько будешь на шахте?

— Часа через полтора-два, — ответил я.

— Давай.

И собеседник прервал вызов. Скотина жирная!

Я уселся за руль. Напарник устроился по другую сторону от массивного подлокотника — кожуха раздатки. Грузовик взревел мотором и потащился по степи, ощупывая фарами сгущающиеся сумерки, сминая колесами траву, оставляя после себя две колеи чужого этой планете транспорта пришельцев из чужого мира, но подмявшего под свои законы и этот.

Пленники в кузове уже очухались. Черти, несомненно, поняли, что попали в руки работорговцев. Они сыпали проклятьями, стращая своими могущественными покровителями. Я только усмехнулся. Ягдаш, обрабатывавший свой ожег вонючим скагаранским зельем, даже ухом не повел.

Все это мы проходили. Сперва — угрозы. Потом рабы начнут сулить несметные богатства, предлагать за себя выкуп. И, наконец — давить на жалость. Рассказывать о бедных, несчастных сиротах, которые без папки непременно помрут с голоду. Не помрут. Их отпрыски, скорее всего, уже сами бегали где-нибудь по Терре в поисках своих сородичей, чтобы впарить их самих в рабство. Или искали людей, чтобы похитить и потребовать выкуп. В крайнем случае занимались совсем безобидным промыслом — грабежами.

Те скаги, чьи потомки в самом деле загнутся без отцов — не гуляют, вооруженные, по нейтральной полосе. Они трудятся в поте лица на стройках. Благо, после Пограничной войны, самой разрушительной, жесткой и кровопролитной с того момента, как человечество оказалось на Новой Земле, работы тем, у кого руки растут из нужного места, хватало. Было бы желание. Возможно, менее прибыльной, но все же…