На том, так сказать, откат сознания в дни юности не завершился. Вместо взлёта я разблокировал мосты, поднял их и попытался выехать со стоянки на колёсах. Как и следовало ожидать, почти сразу врезался в чью-то машину. От удара я приложился о руль лбом и на полминуты утратил способность соображать. Из слегка помятой машины вышел кряжистый молодой человек в красной коже с вставками замшевой ткани по всему костюму, на первый взгляд сделанными хаотично. Человек глянул на свою машину, потом на мою, затонированную и довольно дорогую. Очень хорошо помню его лицо в тот момент — посерьёзнел, расстегнул свой гибрид куртки с пиджаком и шагнул к боковому окну. Постучал, настраиваясь на серьёзный диалог с серьёзными людьми. Я кое-как открыл окно, так как всё троилось, нажал сразу несколько различных кнопок, открыв вообще все боковые окна, багажник и затянул мосты. Едва он увидел мою косую физиономию, стал одного цвета с пиджаком. Выплюнув пару матов, он перешёл к окну Артура и там немного успокоился. Серьёзно кивая, Артур выслушал все претензии. А когда, наконец, я активировал взлёт, приподнялся на сидении, расстегнул штаны и со словами:

— Это на ремонт. — Потряс хозяйством практически перед носом мужика.

Машина взревела двигателями, и мы исчезли в небесах, оставив парня материть стоянку и весь белый свет. Нехорошо получилось, но он номера записал и примерно через неделю к нам заявился — беседу продолжить. Я закончил её, без слов, двумя бриллиантами, и он даже выдавил из себя радостное спасибо. Приехавшие с ним шкафообразные друзья, старательно изображавшие из себя крутых пацанов, решили, что раз «терпила» тут же начинает платить, надо ставить «на счётчик». Я приставил дуло бластера ко лбу одного, и проблема тут же исчезла, терпил не осталось, счётчик сломался. Забавная была ситуация, я так ни слова и не сказал. Всё-таки, в любое время и в любом месте миром правят деньги, а если в широком смысле, материальные ценности.

Как мы тогда добрались — целая история, увлекательная и наверняка захватывающая. К сожалению, я её не помню. Мы взлетели, ветер обжёг холодом, мгновенно выдув всё тепло из салона сквозь открытые окна, и я уже открываю глаза у себя дома. Точнее сказать возле дома.

Надо мной маячит фигура брата, будто сквозь вату доносятся неприличные словесные обороты, с треском и хлопками, слева от меня что-то горит. Ветерок приносил не только приглушённые звуки, но и нестерпимую горелую вонь. Пару раз хлопнув глазами, я сообщил друзьям, что таки пришёл в себя и меня более чем грубо поставили на ноги.