В какой-то момент (мы уже все хорошо приняли на грудь, мир стал видеться ярче, а мысли принялись запинаться друг об друга), началось время ужина для кровососов.

Музыканты, игравшие рок принялись не по-детски бушевать, извлекая из своих инструментов дикую какофонию тяжёлых металлических, но не лишённых ритма, звуков. При этом лица творчески одарённых, слегка пьяных ребят, претерпели некоторые метаморфозы. Клыки отросли так, что рты закрываться перестали, глаза покраснели, лица сморщились, обретя выражение демонических масок Вуду. У нас на столе как раз зажигательно извивалась одна из «блуждающих» танцовщиц. Смена ритма музыки с тонизирующего на конкретно свихнутый, будто стала сигналом для неё. Красавица прекратили танцевать, и вытянулась в струну. Её милое личико медленно менялось, превратившись сначала в морду, потом почти в свиное рыло и, наконец, в нечто настолько уродливое, что Андрея, минуту назад с ней целовавшегося вывернуло. Причём на стол, а там как раз стояла стройная ножка энтой образины. Она даже скалиться клыками перестала — наверное, увидев её превращение, люди часто так делали, но вряд ли они часто делали это ей на ногу.

Девушка яростно взвыла и, кажется, собиралась покусать моего братца, да не успела — световой клинок вещь такая, шибко не забалуешь, а когда сразу два таких тебя на фарш выносят, вероятность выживания, равна нулю.

— Ёпт…, жуть какая… — Проговорил Артур, когда мы с Васей, взявшись за столешницу и наклонив стол к полу, стряхнули со стола обрубки вампира и всё что там было.

Мы не покинули своего стола, решив бездействовать пока в игру не включатся охотники. Как и они, мы ждали, глядя на разгром, учинённый вампирами.

Весь персонал, от бармена до музыкантов оказались вампирами. Даже несколько посетителей. Все они перекинулись в «обеденный» облик, отрастив аж по четыре длинных клыка. Главный вход захлопнуло металлической решёткой и началось. Людей не просто выпивали, прокусив шею или конечность, их буквально рвали на куски. Те вампиры больше напоминали оборотней в своей манере обращения с жертвой.

Мы смотрели на всё это, и не скажу, что нам понравилось. Даже у меня волосы начали шевелиться. Массовые убийства нам доводилось и видеть и самим в них участвовать во время службы, но что бы убивать толпу людей вот так — жуткая картина. Они для нас всё также были просто пустыми фантомами, которые испарятся как призрачный сон, едва мы пересечём грань, но вид зала, в котором этим призракам открывают бошки и конечности, пронял нас. Тогда мы впервые проявили истинное участие в судьбе фантома так, будто бы он был настоящим живым человеком, а не выдуманной для себя самих целью.